Дефицит отечественной микроэлектроники несет для страны серьезные угрозы

США уже создали проблемы России в космической сфере из-за отказа в поставках микроэлектроники. То, что зависимость от импорта в этом секторе создает реальные угрозы для страны, уже признал Владимир Путин. Насколько существенно отставание России в микроэлектронике? В чем Россия добилась успехов, а где предстоит вмешаться государству?

Отечественные производители занимают сейчас только 16% гражданского сектора микроэлектроники, это достаточно мало и создает очевидные риски, признал на днях президент России Владимир Путин. «Так, определенные шаги некоторых наших иностранных партнеров в последнее время ставят под угрозу надежность поставок комплектующих изделий и оборудования из-за рубежа». В связи с этим президент поручил усилить позиции отечественных производителей на национальном рынке.

Для решения этой задачи Путин потребовал создать госзаказ на современное производство микрочипов и микроэлектроники отечественными компаниями. Сумма госзаказа к 2022 году составит порядка 105 миллиардов рублей, уточнил министр промышленности и торговли Денис Мантуров. По его словам, он даст возможность развивать уже существующие предприятия и перейти на новый размерный ряд и новые типы номинала.

В частности, госзаказ будет касаться создания платежной системы «Мир», где будут использоваться чипы российского производства компаний «Микрон» и «Ангстрем», электронных удостоверений личности, жетонов военнослужащих и меток на все лекарства. «Это такой достаточно комплексный заказ, который сегодня формируется в федеральных органах исполнительной власти», – говорит Мантуров.

Угрозы и выход

Путин не случайно говорит об угрозе безопасности со стороны Запада. В сентябре США расширили санкции против России, и под них попали российские предприятия, имеющие прямое отношение к радиоэлектронной промышленности. К примеру, Новосибирский приборостроительный завод, тульское Конструкторское бюро приборостроения, компания «Катод». «Эти предприятия связанны с ОПК, что и послужило поводом для ввода санкций. Однако «оборонка» – не единственный клиент этих компаний, продукция поставляется и для космической промышленности, которая и пострадала», – заявил председатель совета директоров «Инжиниринговой компании «2К» Иван Андриевский газете ВЗГЛЯД.

В итоге России пришлось искать замену американской электронике, применяемой для спутников. Недавно в «Российских космических системах» уверили, что ее нашли – российские производители, Китай и ряд других стран готовы предоставить свою продукцию. «Российские производители способны по многим позициям заменить импортную комплектацию. Они не дотягивают до параметров space и military, но мы нашли совместные решения, как это исправить», – заявил глава РКС Андрей Тюлин.

Еще со времен холодной войны стало понятно, насколько важно иметь собственную микроэлектронику, особенно в военной сфере. В секретном докладе ЦРУ от 1973 года говорилось, что СССР приходилось закупать западную микроэлектронику в обход эмбарго США через третьи страны, например через Югославию. СССР активно работал в сфере микроэлектроники, чтобы наверстать отставание. Но тогда решили сосредоточиться на военной микроэлектронике, а не бытовой. Вероятно, решив, что холодильники и телевизоры можно и ввезти, а вот самолеты, ракеты и танки должны быть свои, чтобы страну не завоевали.

Современная же Россия делает ставку именно на гражданскую микроэлектронику, тем более что здесь не менее важно избавиться от западной зависимости. Геополитическое противостояние перешло в экономическую сферу, что заставило Россию еще быстрее двигаться по пути импортозамещения, к примеру, в телекоммуникационной или банковской сферах. Всем известны угрозы со стороны Visa и MasterCard, а также угроза исключения России из банковской системы SWIFT (всемирная межбанковская финансовая телекоммуникация).

Более того, развитие гражданской микроэлектроники способно вытянуть и военную. Одна только «оборонка» не способна вытянуть на своих плечах такую затратную отрасль, как микроэлектроника, она не создает массовый выпуск, генерируя средства на новые технологии. В тех же США «оборонка» в микроэлектронике занимает только 10%, а гражданская продукция – 90%.

Поэтому ставка России на гражданскую микроэлектронику более чем оправданна. Об этом, кстати, говорил и вице-премьер Рогозин. «На сегодняшний день «оборонка» обеспечивает себя во многом электронной компонентной базой военного назначения, по космическому направлению у нас есть проблемы, но, чтобы их решить, необходимо создать большой гражданский вал этой продукции», – полагает вице-премьер. При большом объеме гражданского заказа отечественным предприятиям будет выгодно выполнять и более сложные военные заказы, объясняет он.

Второе, что надо сделать, чтобы раскрутить отечественную отрасль микроэлектроники, – это «навязывать услуги», говорил Рогозин. В пример он приводит Китай, где по решению руководства страны были установлены только те таксофоны, позвонить из которых можно лишь по специальной карте с национальным чипом. То есть нужны административные меры по стимулированию спроса на отечественную микроэлектронику, те же чипы. В этом направлении шаги уже предпринимаются. Например, переход на электронные паспорта или социальные карты.

В России также начали создавать кластеры для развития отрасли в рамках особых экономических зон. В частности, «Микрон» вошел в особую экономическую зону «Зеленоград», что обеспечило налоговые льготы (нулевой транспортный налог, нулевые таможенные пошлины), преференции при оплате электроэнергии и т. д. «Мы только-только начали получить преференции на своем рынке. Но добивались этого четыре года», – сообщил представитель компании «НИИМЭ и Микрон» Алексей Дианов газете ВЗГЛЯД.

Наконец, сделан еще один шаг на встречу гражданской микроэлектроники – создается госзаказ, который обеспечит рынок сбыта. Как известно, спрос рождает предложение. На первых порах без искусственного создания спроса добиться успехов в столь высокотехнологичной отрасли при сильнейшей конкуренции в мире просто невозможно.

«Если есть отечественный продукт, то при госзаказах преимущество всегда должно быть на его стороне. Все так делают. Например, в Китае в конкурсах на поставку электронных изделий, например, для паспорта или транспорта принять участие могут все, но выигрывают всегда четыре китайские компании. Условия конкурсов составлены так, что у национального китайского продукта – бешеное преимущество», – говорит Дианов.

Кроме преференций при госзаказе, отечественную микроэлектронику надо поддержать импортными пошлинами, считает представитель компании «НИИМЭ и Микрон». «Как только мы научились нормально производить продукт, который импортируется, нужно обложить импорт пошлиной, чтобы дать преимущество российскому производителю», – добавляет Дианов.

«У нас же правой рукой планируется ввести категорию «отечественный производитель» и сделать преференцию в 15% от цены при госзаказах, а левой рукой обнуляют пошлины на ввоз тех же самых компонентов. Хочется увидеть какую-то более согласованную позицию. Другие страны – члены ВТО это делают, значит, и у нас есть возможности для защиты своей продукции в рамках ВТО», – считает собеседник.

Полное импортозамещение в микроэлектронике невозможно

Ставить задачу полного импортозамещения в микроэлектронике просто бесполезно, ибо это невозможно. Это очень долго и дорого. Важней и реальней выделить направления развития и элементную базу, производство которой критично и необходимо для государства, и ту базу, которую можно закупать за рубежом.

«В микроэлектронике сотни тысяч различных изделий, и еще ни одной стране не удавалось у себя локализовать весь цикл компонентной базы, начиная с проектирования, разработки и заканчивая производством полного цикла. Это очень дорого. Весь мир существует на разделении труда, – говорит Дианов. – Intel никогда не сможет производить компьютер, потому что эта корпорация производит всего одну деталь – процессоры. Чтобы производить персональный компьютер полностью из собственных деталей, потребуется построить полтора десятка заводов, потому что технология производства различных элементов существенно отличается».

«Микроэлектроника – это очень дорогое удовольствие со сроком окупаемости более 10 лет. Кредиты дорогие – под 17%, и никто не даст миллиард долларов на десять лет. А примерно столько стоит построить, например, дополнительную линию по производству по технологии 45 нанометров», – рассказывает Алексей Дианов. Или, к примеру, Китай решил избавиться от зависимости от американских и европейских химреакторов в микроэлектронике, развернув госпрограмму 2015–2020 гг. по строительству заводов в Китае. Цена программы – 100 млрд долларов на пять лет.

Что Россия умеет делать

Россия делает ставку на развитие элементной базы в четырех сферах – телекоммуникации, транспорт, электронные документы и финансовый сектор. И в них Россия уже добилась успеха.

Как рассказывает собеседник, для рынка телекоммуникаций в России уже производятся микросхемы, чипы сим-карт, кристалл и программное обеспечение. В банковской сфере – чипы для банковских приложений, в том числе для Национальной платежной системы, сертифицированные международными платежными системами. «Как происходит сертификация? Мы передаем им наш чип, они пытаются его взломать, если им не удалось его взломать, значит, тестирование пройдено», – рассказывает Дианов. Операционная система и программное приложение для банковских приложений также российские.

В сфере электронных документов, куда относят смарт-карты, электронные паспорта и т. д., Россия может создавать чипы для биометрических загранпаспортов, для электронного удостоверения гражданина и т. д. В транспортной системе только московский метрополитен получает 235 млн билетов в год плюс 80 млн билетов – Мосгортранс, также запускаются региональные транспортные системы. Все они созданы на отечественных чипах.

Еще один раздел – это индустриальная электроника. Россия производит преобразователи и выпрямители напряжения для элементов питания и зарядных устройств, а также управление питанием и контролеры для светодиодного освещения. Эту продукцию Россия экспортирует в Азию, в основном в Китай, который, используя российскую элементную базу, производит конечный продукт – зарядки и светодиодные лампы. «Микрон», к примеру, каждый месяц экспортирует 50 млн микрочипов в Китай для этих целей.

Государство намерено сейчас сосредоточиться на развитии именно этих четырех направлений, обеспечивая расширение производства и сбыт элементной базы, которая уже создана в России.

Чем технологичней, тем лучше?

Вторая задача – это расширение числа импортозамещенных продуктов в микроэлектронике. По словам Дианова, из числа критически важных элементов, которые России приходиться закупать сейчас за границей, это процессоры, сделанные по типологическим нормам от 65 и менее нанометров. Речь о микропроцессорах для компьютеров, станков, оборудования, бытовой техники.

Проектировщики такой продукции в России есть. Это «Байкал Электроникс», МЦСТ, который совместно с Институтом электронных управляющих машин им. Брука (ИНЭУМ) дорабатывает восьмиядерный микропроцессор «Эльбрус-8С», Научно исследовательский институт микроэлектронной аппаратуры «Прогресс», компания «Элвис» и другие.

Отставание от мирового уровня здесь еще большое. Но постепенно и оно уменьшается. «Эльбрус-4С», выполненный по технологии 65 нм и представленный в 2014 году, отставал от конкурентов на восемь лет. «Эльбрус-8С» отстает уже примерно лет на пять. В этом году Intel перешел на техпроцесс 14 нм, «Эльбрус» же только в 2018 году планирует выйти на 28 нм. Речь только о разработке, производства фактически нет в России.

Однако быстро выйти на мировой уровень и не получится. Преодолеть дистанцию рывком невозможно, предстоит пройти все стадии.

Зеленоградский «Микрон» собирается запустить производство микросхем по технологии 65 нм. Для сравнения: Intel освоил такое производство еще в 2006 году. Однако это не значит, что России такой завод не нужен. Ниша на рынке есть и для микросхем по технологии 65 нм, ведь не во всей технике нужна супертехнологичная продукция. К примеру, в камерах видеонаблюдения достаточно микрочипа на 180 нм. Завод по технологии 65 нм будет выпускать «память».

«Не всегда работает правило: чем технологичней, тем лучше. Если собрать микроволновку из самых технологичных вещей – 20-нанометровый процессор от Intel, память от Samsung на 16 гигабайт, современный монитор и т.д., то на выходе получается микроволновка за 15 тыс. долларов. Кто ее купит? Это избыточное использование электронных технологий. Intel и Samsung не производят более простую электронику. Если бы вся наша бытовая техника была на их продукции, мы бы разорились», – говорит Дианов. Микроволновке, например, нужна «память», но не на восемь гигабайт за 100 долларов, а куда меньше и дешевле. И Россия такую «память» может производить.

Россия разработала более простые элементы, теперь надо научиться их производить под конкретный рынок сбыта. Это даст возможность параллельно разрабатывать и запускать в производство продукты уже более высокотехнологичного уровня.

Алексей Дианов приводит в пример, как в «Микроне» происходило импортозамещение иностранных чипов.

«В 2006 году мы купили линию по сборке транспортных карт. Сначала мы покупали чипы на пластинах голландской компании, резали пластину, наклеивали чип на антенну на ленте, упаковывали в картон и продавали метрополитену. Где-то год мы отлаживали это производство. Потом заключили долгосрочный контракт с метрополитеном. Под гарантированный сбыт получили дополнительные средства – кредитные и акционерные. Это позволило создать микроэлектронное производство по типологии 180 нанометров: закупили оборудование, купили лицензию у голландцев, получили библиотеку элементов, научились на нем работать. И в 2009 году мы создали свой транспортный чип, который и поставили вместо голландского», – рассказывает представитель зеленоградской компании «Микрон».

Точно такая же схема импортозамещения была и при создании отечественных сим-карт, и при создании российских чипов для заграничных биопаспортов и т. д. Сначала создается завод, на котором выпускается продукция с иностранным чипом, параллельно разрабатывается отечественная замена. И главное – что государство в виде метрополитена или Госзнака выступает в качестве гаранта рынка сбыта.

«Государство должно создать сбыт через госпроекты, потому что по-другому с коммерческой точки зрения наши чипы все равно будут дороже. Это объективно. У нас один завод, а в Китае десятки, у Intel – 14 заводов», – говорит Дианов.
По такой же схеме можно развивать и технологичность процессоров, например для компьютеров. В Китае для создания местного производства компьютеров была создана программа «Компьютер в каждую школу». В России много госкомпаний, которые могли бы обеспечить спрос на компьютеры с российскими процессорами. «Например, операционисты в Сбербанке сидят за обычными компьютерами, им вполне достаточно российского процессора аналога «Интел Пентиум 4» 2006 года. Если госсектор закажет 200–300 тыс. штук компьютеров с российским процессором, то будут созданы рынок сбыта и производство, и цена будет сбиваться. Это госстимулирование спроса для развития отрасли», – говорит собеседник ВЗГЛЯДа.

Развитие российской микроэлектроники в России остановилось в свое время потому, что была полностью убита российская сборка электронной техники, в том числе бытовой. Убита импортной техникой, которую стало выгодней ввозить или собирать как конструктор из готовых импортных деталей.

«На месте нынешнего крупнейшего рынка электроники на Багратионовской в Москве раньше был завод телевизоров. Теперь во всех помещения продают импортную бытовую технику. Это очень ярко характеризирует, что у нас произошло со сборкой», – говорит Дианов.

В качестве почти полноценной сборки можно привести завод GSGroup в Калининграде, где с 2009 года делают цифровые телевизионные приставки. «Они покупают микропроцессоры у французов, привозят в Калининград, напаивают на платы вместе с другой элементной базой, программируют и отправляют заказчику», – говорит собеседник. На первом этапе, по его словам, нельзя полностью обойтись без импортных деталей.

Текст: Ольга Самофалова