Заговор рукопожатности

Перед выборами в Белоруссии произошло два события. Нобелевским лауреатом по литературе стала белорусская писательница, автор знаменитой книги «У войны не женское лицо» Светлана Алексиевич. Почти одновременно с этим на украинско-белорусской границе было задержано около двухсот украинцев в военной форме и балаклавах, с холодным и огнестрельным оружием.

Знакомое сочетание. Знакомое по многим странам, которые когда-то были частью моей Родины. Я уже все это видел.

И Смерть следовала за ними

Я видел национальную интеллигенцию, внезапно расцветавшую в лучах славы и внимания. А потом я видел, как за этими «людьми со светлыми лицами» – грум-грум – шагают штурмовые отряды. Горят дома. Идут погромы. Объявляются национальные чистки.

А потом, чуть погодя, отстав всего на полшага, идет война. И горят города. И лежат на улицах трупы. И толпы скандируют не известные нам, не знакомые для нашего слуха речевки. Мы не разбираем слов, но понимаем, что это язык смерти. Это она шагает по земле. Это на ее языке кричит толпа.

К этому моменту уже не все помнят людей со светлыми лицами. Они разбежались, попрятались, разъехались. Да и некогда их вспоминать. Люди заняты другим – выживают, убивают, дерутся за кусок хлеба. А сверху на них смотрит взошедшая, словно солнце, улыбающаяся Смерть. Это ей проложили дорогу светлолицые люди.

Давайте их вспомним.

Цветущий Таджикистан

Гулрухсор Сафиева. В 90-е годы в Душанбе она произносила речи о национальном возрождении. О «поруганной северными варварами прекрасной темноглазой Родине» и о том, что «час расплаты наступил, и пусть кровь смоет русскую грязь».

В Таджикистане вспыхнула гражданская война. Она унесла тысячи жизней, отбросила республику в развитии назад на многие десятилетия. Народ, который Сталин называл «львами Азии», теперь батрачит на наших стройках и метет наши улицы. Львы платят за то, что слушали гиен и макак.

Сейчас поэтесса живет в Москве.

Солнечная Грузия

А вот грузинский философ Мераб Мамардашвили. Прислушаемся к речи мыслителя: «Русские, куда бы ни переместились – в качестве казаков на Байкал или на Камчатку (их даже занесло на Аляску и, слава Богу, вовремя продали ее, и она не оказалась сегодня той мерзостью, в которую они ее скорее бы всего превратили), – куда бы они ни переместились, они рабство несли на спинах своих…»

И еще: «Существует грузинское достоинство. Мы не хотели принимать эту дерьмовую, нищую жизнь, которой довольствуются русские. Они с ней согласны, мы – грузины – нет. Посмотрите на тбилисские дома, тротуары. Грязные дома, обветшалые ворота, зато внутри – благоустроенные квартиры, забитые вещами, высококачественной импортной аппаратурой. Это атмосфера отражает самоуважение грузин, которое отсутствует у русских. Русские готовы есть селедку на клочке газеты. Нормальный, не выродившийся грузин на это не способен. Внутренняя поверхность раковины отражает образ самоуважения грузина, его чувство собственного достоинства».

А вот выступает его земляк и политический противник Звиад Гамсахурдиа: «Осетины – прямые агенты Кремля и террористы, у осетин нет права на эту землю. Они — новые здесь люди». Он же: «Армяне и азербайджанцы, составляющие вместе 20 процентов населения Грузии, – это угроза грузинской нации. Большинство из них – враги».

Война длиной в пару десятков лет, кровь, беженцы, ненависть – достойно вознаградили усилия грузинских интеллигентов и слушавший их народ.

Изобильная Молдавия

Молдавия! Прекрасная страна вина и мамалыги, на которых хорошеют местные девушки. А какие поэтессы! Взять Леониду Лари. Про нее есть известная история:

«В начале 90-х Лари вдруг осознала себя румынкой, назвала великим румыном средневекового молдавского господаря Стефана Великого и пожелала выйти за него замуж. Леонида была замужней женщиной, поэтому срочно развелась со своим русским мужем. Ещё одно препятствие – господарь умер несколько веков назад. И это не беда: Леонида выходит замуж за его памятник, установленный в самом центре города Кишинёва, столицы республики Молдова. Бракосочетание состоялось при огромном стечении народа, госпожа Лари была в подвенечном платье. На памятник свадебный костюм почему-то не надели. Православный священник торжественно обвенчал молодожёнов, постучал обручальным кольцом по памятнику, надел это кольцо на палец поэтессе и объявил молодых мужем и женой. Толпа была довольна».

О чем же вещала Лари? Да вот же: «Пусть у меня будут руки по локти в крови, но я вышвырну оккупантов, пришельцев и манкуртов за Днестр, я их выброшу из Транснистрии, и вы – румыны – настоящие хозяева этой многострадальной земли, получите их дома, их квартиры вместе с их мебелью… Мы их заставим говорить по-румынски, уважать наш язык, нашу культуру…»

Марат Гельман вспоминает: «Народный фронт тогда кучковался вокруг союза писателей; Михай Чимпой (друг отца) и Леонида Лари – красавица, поэтесса, заводившая толпы на площадях. Друце, которого они тоже хотели в националисты (все-таки единственный именитый писатель), – их сторонился и оставался жить в Москве. Леонида Лари могла стать молдавской Юлией Тимошенко. Помню митинг, на котором она закричала: русские, подымите руки! Половина подняла. «Вот где ваши квартиры», – продолжала».

Мой товарищ сейчас иногда вспоминает, как летела оторванная его выстрелом башня Т-60 в Приднестровье… Если вам нужен ремонт в квартире – никто его лучше молдаван не сделает. Трудно найти хорошие руки за такую малую цену.

Культурная Прибалтика

«Я люблю русских, но только в России. Латвийские русские должны уехать из страны. И если они это не сделают добровольно, то их придется выдворить принудительно. Как, например, выгоняют из квартир жильцов – приходят судебные исполнители с полицией и… до свидания!» – сказал как-то раз лидер Нацфронта Латвии Айварс Гарда. Преподаватель местной «Академии культуры», между прочим. Культурный человек.

Довольно?

А может, я зря подозреваю Нобелевскую лауреатку в чем-то подобном? Ей ведь премию дали за гуманизм и все такое. Но давайте ее послушаем. Давайте проверим. Слово лауреату:

«Мы – маленькая нация, которую всегда русские уничтожали…» – бросила она как-то.

А вот еще: «Мы имеем дело с русским человеком, который за последние 200 лет почти 150 лет воевал. И никогда не жил хорошо. Человеческая жизнь для него ничего не стоит, и понятие о великости не в том, что человек должен жить хорошо, а в том, что государство должно быть большое и нашпигованное ракетами. На этом огромном постсоветском пространстве, особенно в России и Беларуси, где народ вначале 70 лет обманывали, потом еще 20 лет грабили, выросли очень агрессивные и опасные для мира люди».

Вышеприведенные цитаты – это такой перевод «Москаляку на гиляку» на интеллигентский язык.

Геббельс рядом

В чем же принципиальная разница между рассуждениями этих светочей и статьями доктора Геббельса? Сравним? Угадаем, кто автор?

«Русские сражаются с тупой, почти животной решимостью и порой демонстрируют потрясающее презрение к смерти. Рассказы участников битвы за Севастополь об упорном сопротивлении советских войск нуждаются в пояснении – в противном случае они могут сбить с толку немалую часть общественности. Оборона – суть их национального характера. Они бесчувственны, словно животные. Лишения и нищета – обычные условия их существования, и потому русские не так уж сильно цепляются за жизнь. Жизнь простого человека там ценится меньше, чем велосипед. Высокая рождаемость позволяет быстро восполнить любые потери. Русские были такими всегда, и скорее всего всегда такими останутся. Кроме того, не так уж трудно отдать жизнь, когда в ней нет и проблеска надежды, кроме миража далекого рая, манящего даже в минуту опасности. Нам нет нужды распространяться о страшной угрозе, которую представляют эти вооруженные до зубов тупые миллионы для Германии и всей Европы. Солдату, идущему в атаку, безразличны мотивы обороняющегося противника. Знать обо всем этом, однако, необходимо – чтобы не сложилось ложного впечатления. Большевизм мастерски использует особенности славянской души. Не случайно этот кошмарный эксперимент стал возможен только в России. Для него требовалась примитивная, животная тупость, свойственная народам, живущим в СССР, а также ограниченность их ожиданий в социальном и экономическом плане».

Есть ли разница?

За серыми приходят черные

Прогрессивная интеллигенция очень любит повторять к месту и не к месту фразу из «Трудно быть богом» братьев Стругацких о том, что после серых к власти приходят черные. Повторят ее в очередной раз и смотрят на тебя с чувством глубочайшего нравственного превосходства – ждут, пока ты это превосходство признаешь. И не слышат, как за их спиной, за спиной «людей со светлыми лицами» – грум-грум – шагают серые штурмовики: «Мхедриони», «Свобода», «Правый сектор».

Они упиваются собственными переживаниями у Соловецкого камня. Не обращая никакого внимания на то, что на могилах «унесенных ельцинскими реформами» еще земля не осела.

И это началось не вчера. Это длится уже 25 лет! Четверть века льётся кровь. И каждое кровопролитие начинается с них. Слова и дела. Язык и бейсбольная бита. Провокатор и исполнитель. Нобелевский лауреат, писатель, философ, поэт, интеллигент – и погромщик, нацист, убийца, палач.

Все это части и соучастники преступлений. А Нобелевка – это чтобы язык у властителя дум стал подлиннее и поувесистей. Это как шипы на дубинке. И еще это наркотик тщеславия, применяемый для того, чтобы лишить интеллигента остатков рефлексии, отобрать у него возможность покаяния, одурманить его чувством собственного превосходства.

Все это всегда одинаково начинается. И заканчивается одним и тем же. В Средней Азии, на Кавказе, в Прибалтике, на Украине, в Молдавии.

Кровищей.

Всё в точности, как когда-то в Германии. Только навоза деревенского больше, а машинного масла – меньше.

Понимает ли это новоиспеченная лауреат? Полагаю, что да. Во всяком случае, после проигранных исков от воинов-афганцев и их родственников, поданных из-за намеренного искажения будущим нобелиатом их рассказов, спрашивать о преднамеренности действий несколько наивно.

Игра в совесть

По поводу Алексиевич Виктор Шендерович высказался вот как: «Предшественник Светланы, нобелевский лауреат Борис Пастернак, писал, что книга — это дымящийся кубический кусок совести, и больше ничего. Если бы не это обстоятельство, Нобелевскую премию можно было бы давать Муруками. А так – она ушла точно по назначению».

Испытывать иллюзии относительно того, что ждет впереди, как слово твое отзовется, можно было тогда – давным-давно, когда не было еще войн внутри СССР, пока еще не лежали трупы на улицах, пока беженцы не текли рекой с окраин в центр России. Глупо, но можно было.

Но сейчас? После всего случившегося? Как можно так спокойно и даже с пафосом называть «дымящейся совестью» то, что противоположно совести?

У меня есть гипотеза. У подобных людей это длящаяся всю жизнь ролевая игра. С той только разницей, что люди играют не во «Властелина Колец», считая себя эльфами или драконами, не в доктора или дочки-матери, а в совесть нации и «дворян духа». И вот уже герцог духа Шендерович, виконтесса духа Альбац и графиня духа Алексиевич распределяют роли.

«Ты, Витенька, будешь остроумным писателем. А ты, Светочка, – совестью. А теперь давайте вместе обличать этих тупых скотов: раз-два-начали!»

Только с этой ролевки нельзя уйти. Нельзя вернуться к нормальной жизни. Здесь кукушка хвалит петуха не только потому, что ей охота услышать ответную похвалу — хотя взаимная похвала всегда выгодна во всех смыслах. Здесь хвалят потому, что круг общения и молчаливый заговор взаимной рукопожатности, взаимного нахваливания, взаимного закрывания глаз на «частности» – это единственное, что стоит между членами этого молчаливого заговора и страшной правдой.

Правдой, которую знают другие, именно за это и ненавидимые заговорщиками люди.

Вот и бегут друг другу на выручку при малейшем признаке появления бреши в достоверности легенды для внутреннего потребления. Если постоянно не поддерживать внутри коллектива веру в альтернативную реальность, в реальность игры, то воображаемая позолота слезает, и тот, кто считал себя аристократом духа, совестью нации, острым умом или жгущей правдой, передовым представителем человечества, окруженным достойными товарищами, может оказаться перед зеркалом.

А из зеркала ни него посмотрит слабоумный, со слюной на подбородке и руками в крови. Он окружен потасканными бабами и прохиндеями, истратившими жизнь в выслуге даже не перед господами, а перед выскочками и самозванцами.

В зеркале том — без пяти минут мертвец.

Роман Носиков