Эрдоган на перепутье: возможная смена власти в Турции

1 ноября в Турции должны пройти досрочные парламентские выборы. Впервые за долгие годы правящая партия Реджепа Эрдогана ПСР (Партия справедливости и свободы) не уверена в том, что даже в коалиции с другими партиями она сможет остаться у власти и сформировать правительство. Причин для этого много – провалы по всем направлениям: от внешней и внутренней политики, до деградации ситуации с безопасностью и резкого роста терроризма. Отдельно стоит курдская проблема. Политические сложности вызваны прежде всего дестабилизацией ввиду участия в сирийском конфликте и нарушения мирных договоренностей между курдами и турецкими властями. Во многом это связано с политикой Турции под знаменем борьбы с ИГИЛ, которая де-факто превратилась в борьбу с курдами и сирийцами-сторонниками Башара Асада. Страна быстро превращается в очаг терроризма. Громкие теракты стали чуть ли не нормальными явлениями в Анкаре и Стамбуле, других крупных городах и на юго-востоке страны. Реджеп Эрдоган явно теряет контроль над ситуацией.

Новая Османская империя?

Турецкого президента во многом губит чрезмерная амбициозность, упрямство и тяжелый личный характер. Как только в арабском мире начались «цветные» революции и режимы начали падать один за другим, Эрдоган решил воспользоваться ситуацией и восстановить лидерство Турции на Ближнем и Среднем Востоке, причем чуть ли не в роли Новой Османской империи, куда арабские государства вошли бы на правах вассалов. Причем, не имея для достижения этого «проекта» финансовых ресурсов, он привлек для реализации этой идеи Саудовскую Аравию и Катар, которые должны были оплачивать военно-политическую деятельность Анкары. Возникла ось Анкара – Эр-Рияд − Доха, причем на самых разных уровнях, включая военную и разведывательную координацию. Но получилось так, что имея мощную армию и большой политический вес, Турция не имела финансовых средств на воплощение своих планов. В результате, она сама стала зависеть от политической линии Саудовской Аравии и Катара в арабском мире и в отношении Ирана, поддержав их действия в Ливии, Йемене, и, что особенно губительно – в Сирии, а также поддавшись антииранской риторике аравийских монархий.

А сам Эрдоган все больше превращался в радикального политического деятеля исламистского типа. Османской империи не получилось: против этого выступили другие крупные и влиятельные региональные страны, в том числе Иран, Ирак, Египет и Израиль. Причем с Израилем, отношения с которым раньше были важны для Турции (с этой страной даже проводились совместные военные маневры), напряженность выросла до состояния открытой вражды. А грубое вмешательство в Сирию привело к тому, что на территорию Турецкой республики хлынули миллионы беженцев, что легло серьезным бременем на бюджет страны. Кроме того, Анкара приняла участие в подготовке и вооружении боевиков террористических и исламистских организаций для борьбы против Башара Асада, создав на своей территории специальные тренировочные лагеря на саудовские и катарские деньги. Неоднократно Анкара пыталась убедить США ввести бесполетную зону над северной частью САР, а также создать «гуманитарный коридор» на сирийской территории вдоль своей границы и ввести туда турецкие войска для его защиты. Но и эта идея не прошла, по крайней мере пока. В Вашингтоне прекрасно понимают, что туркам это нужно исключительно для установления контроля над курдскими районами САР и для лечения и подготовки боевиков, а вовсе не для борьбы с ИГИЛ.

А ведь до «арабской весны» обе страны получали огромные доходы от сотрудничества во многих сферах: Турция реализовывала свою концепцию неоосманизма, завязывая Сирию на свои ресурсы (электроэнергия, углеводороды, сельхозпродукция, вода), а Дамаск превращался в полноценный торговый и логистический центр региона.

Аналогичный «фокус» Эрдоган попытался провернуть и в отношении Ливии, с которой Анкару связывали мощные экономические связи. Однако турецкая авантюра против Муаммара Каддафи привела к тому, что теперь турки имеют там чистый «ноль». Линия Эрдогана на встраивание Иракского Курдистана в неоосманскую империю привела к обострению отношений с Ираком и Иракским Курдистаном, которые всегда были важным экономическим и энергетическим партнером Анкары. А в отношении Ирана Турция неоправданно практикует каждые 2-3 месяца «таможенные войны» и постоянно шантажирует отказом от покупки иранского газа, если Иран в очередной раз не снизит цену на свой поставляемый газ…

О том, что шансы Анкары при Эрдогане войти в ЕС равны нулю, особенно после того, как летом-осенью с.г., действуя в сговоре с Саудовской Аравией, турки выпустили в Европу сотни тысяч беженцев из Сирии, Ирака, Афганистана и Пакистана, и говорить не приходится. С США дела обстоят тоже совсем не гладко. Так что неоимперии из Турции не получилось.

Экономические сложности − результат политических ошибок

Среди экономических проблем в Турции стоит особо отметить экономическую стагнацию, вызванную падением турецкой лиры. Уровень инфляции оказался выше прогнозируемого, достигнув в сентябре с.г. 8%. Ситуация обострилась после выборов в парламент 7 июня 2015 года. Тогда впервые за 13 лет Партия справедливости и развития Эрдогана потеряла абсолютное большинство голосов, что, безусловно, оказало свое влияние на экономику государства. Попытки сформировать коалиционное правительство не удались, было сформировано временное правительство, следствием чего и стали намеченные на 1 ноября досрочные выборы.

Во-вторых, крайне негативные миграционные процессы, еще больше усугубившие ближневосточную ситуацию в целом и в Турции в частности. Обеспечение 2 миллионов беженцев стоит Турции $8 млрд. А с августа с.г. арабские беженцы буквально потекли в Европу морскими путями через Средиземное море. Их путь пролегает через территорию Турции, а это значит, что договорившись с Анкарой, ЕС сможет сдержать наплыв сирийских граждан на свои территории и сэкономить Европейскому Союзу миллиарды евро на их прием и устройство, а также тысячи тонн материалов на строительство антимиграционных заборов. Но Турция, идя на поводу Саудовской Аравии, явно не хочет договариваться с Брюсселем, и поток беженцев не уменьшается, хотя Анкара получила обещание Евросоюза выделить 3 млрд. долл. на размещение мигрантов на своей территории. При этом Эрдоган «попал в лапы» Ангелы Меркель, которая поймала его на крючок «вступления в ЕС».

В-третьих, значительную роль в экономическом спаде страны сыграла абсолютно ничем неоправданная политика Эрдогана в отношении России ввиду прерванного соглашения по четырем веткам «Турецкого потока» и спада российского участия в туристическом секторе Турции. Еще недавно казалось, что замена «Южного потока» «Турецким» приведет к появлению стратегически важного союза Россия − Турция. Что Турция может стать доминирующим транзитным хабом на Ближнем Востоке для Южной Европы , о чем мечтал Эрдоган, пока явно не получается. Российская сторона вместо запланированных четырех веток газопровода общей мощностью 63 млрд. кубометров газа в год решила ограничиться одной, мощностью 15,75 млрд. кубометров в год.

А тут еще заявления, что Анкара вообще откажется от закупок российского газа. И все из-за того, что российские истребители на несколько секунд при посадке на базу Хамейм вблизи Латакии случайно влетали в воздушное пространство Турции. Но разве эта адекватная реакция? («Чья корова мычало бы», самолеты самой Турции практически ежедневно нарушают воздушное пространство Сирии и Ирака, нанося ракетно-бомбовые удары по позициям сирийских курдов, расположенных в этих странах, и никто на Западе и НАТО этого не замечают). В данный момент Турция получает газ главным образом из трех стран: из России, Ирана и Азербайджана. Около 60% природного газа, который потребляет Турция, поступает из России. Одна только эта цифра показывает, что ей сложно отказаться от российского газа. Кроме того, природный газ используется не только в быту и отопительных котлах, но и в высокой степени при выработке электроэнергии. Для миллионов турецких потребителей природный газ, вероятно, можно заменить сжиженным, но это крайне сложно реализовать в случае парогазовых установок, служащих для производства электроэнергии. А вот около половины потребляемого электричества производится за счет природного газа и не менее четверти − за счет российского газа. Турция действительно максимально производит электроэнергию с помощью воды и угля, но за счет этих средств обеспечить совокупный спрос невозможно. То есть для выработки электричества потребление газа неизбежно.

Что касается доходов от российских туристов, то, как утверждают эксперты, туристический сегмент Турции лишился полумиллиона россиян за первую половину 2015 года, а это на 25% ниже прошлогодних показателей. Причина в том, что российские граждане в условиях недружественных заявлений турецких лидеров предпочитают Сочи и Крым, а также ввиду политической нестабильности в стране и появления там реальных террористических угроз. В целом доходы туристического сегмента Турции сократились почти на 14% по сравнению с прошлым годом.

Кроме того, в рамках политики импортозамещения Москвы, Анкара существенно нарастила экспорт своей сельскохозяйственной продукции в Россию вместо европейских поставщиков. Но ведь Россия это легко может заменить на аналогичную и не менее качественную продукцию из Ирана, который вполне способен стать альтернативой турецким овощам и фруктам. А в ЕС они не нужны: свою сельхозпродукцию девать некуда.

Проблемы с этническими меньшинствами

Политика Эрдогана по отношению к своим курдам и другим этническим меньшинствам всегда была непоследовательной. Но теперь она стала распространяться на курдов соседних Ирака и Сирии. Ясно, что основной «враг» Анкары собственные курды в лице Рабочей партии Курдистана (РПК). Лидер Иракского Курдистана Махмуд Барзани пытается свернуть ее деятельность в Северном Ираке. Но это сложно, и боевики РПК создали свои лагеря вдоль границы Ирака и Турции. ВВС Турции наносят по ним удары, жертвами которых часто становится мирное население иракских курдов. Кроме того, РПК пользуется симпатиями как иракских, так и сирийских курдов. Да и в Сирии турецкая авиация зачастую бомбит не позиции ИГИЛ, а курдских военных формирований, сражающихся с террористами. Так что в обоих случаях Эрдоган действует жестко, еще больше поощряя ненависть курдов к себе лично и к Турции в целом.

Более того, еще при нерешенном курдском вопросе назревает проблема с другим этническим меньшинством − турецкими киприотами. Президент Северного Кипра Мустава Акынджи заявил недавно газете Today Zaman, что объединить Кипр можно за несколько месяцев. Будучи разделенными с 1974 года, представители киприотов планируют объединить турецкую и греческую части, если переговоры с греками-киприотами будут продолжаться в том же темпе. Северный Кипр уже начал работы по переходу государственной валюты с турецкой лиры на евро. И если Анкара будет препятствовать этому процессу воссоединения Кипра, то Греция и Кипр будут блокировать всякую возможность вступления Турции в ЕС, до тех пор пока не решится судьба этнически разделенной страны.

Расклад сил и перспективы

Перед выборами обстановка накаляется с каждым часом. При этом все опросы показывают, что стратегия политтехнологов Эрдогана не работает – электорат не отказывается от поддержки курдской партии, и она в любом случае набирает более 10 процентов голосов, а сама ПСР, наоборот, даже теряет до 5 процентов. Население Турции справедливо винит в беспорядках, совпавших по времени с потерей большинства ПСР, собственно партию и лично Реджепа Эрдогана. Они попали в такое электоральное «болото», где любое движение только сильнее отталкивает голосующих, не являющихся фанатичными приверженцами ПСР (а таковых не более половины от проголосовавших за них 7 июня).

Последний шанс, судя по всему, власти видят в совершенно необдуманном и катастрофическом варианте. До выборов ситуация на юго-востоке страны будет еще сильнее усугубляться, и, возможно, под ударами ВКС РФ и сирийской армии начнется массовый исход боевиков-террористов всех мастей из Сирии на турецкую территорию с последующими результатами в виде терактов и беспорядков. Речь идет о десятках тысяч вооруженных бандитов. Властям «придется» ввести режим чрезвычайного положения. Под жестким контролем полиции и жандармерии в этих районах, от которых зависит судьба курдской партии, будет обеспечено «правильное» голосование. В итоге ДПН не преодолеет 10-процентный барьер, а ПСР получит более 275 голосов, и Эрдоган сможет и дальше реализовывать единоличное правление, а главное – никто не посмеет продолжить следствие по коррупции его семьи и приближенных. Наверняка будет каким-либо способом изменена Конституция и введена президентская форма правления. Но тогда дела этого новоявленного Саддама обстоят совсем плохо. Уже сейчас понятно, что турецкие политтехнологи с Эрдоганом во главе делают ошибку за ошибкой и ведут страну к пропасти, пытаясь сделать из быстро развивающегося светского государства очередную ближневосточную диктатуру времен «холодной войны», имитируя исламизм. Но сама Турция этого сделать не позволит: 60 процентов населения официально голосует против партии власти, а более 70 процентов в любых опросах выступает против внедрения президентского правления. В экономике ситуация далеко не радужная, что имеет очень сильное влияние на результаты выборов. К тому же турки – народ политически активный, и заставить их что-то сделать против их же воли будет невероятно сложно. Накаливание обстановки может привести к самым плачевным последствиям, вплоть до масштабных беспорядков по всей стране и очередного военного переворота.

*******

В ближайшее время для Турции сложно представить позитивный сценарий, который бы хоть как-то совпадал с настроениями нынешних властей, которые откровенно неадекватны. И уже в скором времени восстанавливать нормальный климат в стране придется, видимо, уже другим политическим деятелям. Либо Эрдоган должен принять решения, к которым он просто не готов. Прежде всего, ему необходимо пересмотреть свою позицию по сирийскому вопросу и забыть о двойных стандартах. Если это борьба с терроризмом, значит это борьба с ИГИЛ. Чем больше сил будет вовлечено в антитеррористическую операцию в Сирии, тем быстрее можно искоренить ИГИЛ, а значит тем меньше мигрантов побежит в Турцию, что облегчит экономическую ситуацию. Далее – выйдя из антисирийской коалиции с КСА и Катаром, Турция сможет возобновить переговоры с Россией по четырем веткам газопровода, по двум веткам в Малую Азию и достичь намеченной цели − стать ближневосточным хабом. Это, безусловно, позитивно повлияет на экономическую ситуацию в регионе. Иначе Турция потеряет стратегического партнера. И, конечно же, Анкаре необходимо решить вопросы с этническими меньшинствами. Но сейчас Турция не готова ни предоставить автономию курдам, ни вернуть Северный Кипр киприотам. По курдскому вопросу Турции важно понять, что борьба с ИГИЛ − это не борьба с РПК (Рабочая партия Курдистана). Мирные переговоры с курдами возможны только при политически равных правах, при сохранении мест в парламенте и участии курдов в политической жизни в Турции.

Автор: Петр Львов