Александр Чернов: Горе – это цена, которую мы платим за любовь

Сегодня исполняется 40 дней со дня гибели аэробуса А-321 с гражданами России над Египтом...

«По церковному вероучению сорок дней со дня кончины — это рубеж, который окончательно отделяет земную жизнь от жизни вечной. И в этот особенный день мы призваны усилить свои молитвы об «отошедших в путь всея земли», чтобы Господь наш Иисус Христос упокоил их в селениях праведных, где нет ни болезни, ни печали, ни скорби, но вечная и блаженная жизнь», — говорится в обращении митрополита митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Варсонофия по случаю 40 дней авиакатастрофы в Египте.

Крупнейшая авиакатастрофа в истории российской и советской авиации произошла 31 октября.

Лайнер Airbus A321 авиакомпании «Когалымавиа», летевший из Шарм-эль-Шейха в Петербург, разбился над Синаем. Все находившиеся на борту самолета 217 пассажиров и семь членов экипажа погибли. Авиакатастрофа произошла в результате теракта. На борту лайнера сработала бомба. Ответственность за взрыв самолета взяла на себя запрещенная в России террористическая организация «Исламское государство».

Проверка аэропортов туристических центров Египта выявила, что система безопасности воздушных гаваней имеет серьезные прорехи, что позволило террористам пронести бомбу на борт российского самолета.

В начале декабря была завершена генетическая экспертиза доставленных из Египта останков жертв авиакатастрофы, а 7 декабря завершилась процедура выдачи останков погибших. В Смольном уточнили, что тела своих близких для захоронения получили 214 семей.

Как отмечают в Санкт-Петербургском Комитете по социальной политике, при опознании нескольких тел есть трудности, работа по их опознанию продолжается.

О том, как воспринимается трагедия с аэробусом с точки зрения социологии и конфликтологии, а так же, как пережить трагедию родственникам погибших в терактах и иных катастрофах, беседуем с социологом Александром Черновым…


- Александр Юрьевич, когда происходит теракт и погибают люди, означает ли это, что война пришла в дом к родственникам и близким жертв терактов?

- Не согласен. Война, как правило, направлена против личности каждого человека и того социума, который этого человека окружает… Однако, гибель людей при терактах гораздо тяжелее пережить родственникам жертв, нежели чем при обычной автокатастрофе или стихийном бедствии…

- А в чем разница? И там и там погибают люди…

- При стихийном бедствии люди гибнут в результате несчастного случая. И винить в этом можно только слепую судьбу. Можно горевать и сетовать о потере близких, но в этом никто не виноват.

При автокатастрофе виновные чаще всего определяются следствием. Они, если сами не погибли, будут наказаны. Но и это не главное. Автокатастрофу никто не устаивает намеренно.

У теракта есть вполне конкретные авторы, которые планировали, выбирали цели, добывали и доставляли оружие или взрывчатку, приводили в действие бомбы или расстреливали ни в чем не повинных людей. Они делают это сознательно. А люди гибнут не по воле случая или пьяного водителя, а благодаря деятельности террористической группы или отдельной личности, которая решает, кого убить, а кого оставить в живых.

Причем выбор жертвы никак не связан с самой жертвой. Человек ни в чем перед террористом не провинился, а тот его хладнокровно убивает! Именно это и чудовищно! Именно это и вызывает такую бурную реакцию родственников жертв, которые, что вполне естественно, требуют отомстить бандитам!

- Вернемся к родственникам жертв терактов… Как людям принять ту объективную реальность, которая сложилась с их близкими?

- Конечно все мы живые люди. У всех есть родственники, и в первую очередь, те же родители. Мы прекрасно понимаем, что они умрут раньше нас и рано или поздно нам придется их хоронить. То, что мы их потеряем – однозначно.

Мы стараемся об этом не думать, но когда с этим сталкиваемся, да – это серьезный стресс. Это эмоциональная встряска. Но каждый человек в своей жизни этот момент переживает.

Теракт или катастрофа отличается от естественного ухода из жизни тем, что там часто гибли целые семьи. Это двойной, а то и тройной стресс. Волна, которая тебя накрывает колоссальная. Когда родственник умирает от болезни или старости – мы к этому готовимся. А здесь ситуация неожиданная. Никто к этому не готовился. Более того – люди поехали отдыхать, у людей праздник. И вдруг все трагически обрывается.

Психологи в данном случае не утешают. Они помогают тебе принять это. Помогают осознать, что погибших родственников они больше не увидят.

«Психология катастроф» — очень большой раздел психологии. Там работают профессионалы очень высокого класса. Они нестандартно подходят к ситуации.

Хороший психолог сходу определяет, какой человек в первую очередь нуждается в помощи и почему. Например, в ситуации опознания погибших сидит женщина, бурно рыдающая, и рядом женщина в странной позе с зажатыми руками, зажатыми ногами и взгляд в одну точку, и сидит абсолютно спокойно. Так вот грамотный психолог подойдет именно к той, которая сидит спокойно.

Потому что эта женщина находится либо в первой шоковой стадии, либо в стадии отрицания, то есть она не допускает мысли о том, что потеряла самого близкого человека. А те, кто рыдают, уже это поняли. Они уже осознали потерю, и идет эмоциональное реагирование — человек начал переживать свое горе.

А человек, который спокоен и собран, по каким-то причинам не позволяет себе свое горе осознать. Но он же рано или поздно его осознает, и пусть он сделает это при психологе, который может помочь и поддержать. Это нужно, кроме всего прочего, чтобы человек, который, скажем, хорошо держался на опознании, не пришел домой и не выбросился с балкона.

Вторая проблема – это чувство вины, которое испытывает человек в первые моменты трагедии. Он будет винить себя в том, что не предвидел ситуацию, что не смог ее остановить. И очень важно именно в это время помочь человеку. Объяснить, что твоему контролю это не подвластно. Важно перевести чувство вины в чувство сожаления.

Горе – это цена, которую мы платим за любовь. Вот если бы мы никого не любили, мы бы и не горевали, потеряв. Поэтому мы и люди, что мы можем и любить, и горевать. И по-другому жизнь не прожить. И когда понимаешь, что горе – просто часть жизни, становится легче.

Вячеслав Бочкарёв