Миграция - разговор в пользу богатых

Советская доктрина "дружбы народов" в последние два десятилетия выдержала шквал истерической критики. Но время эмоций прошло, и теперь она заслуживает спокойного анализа.
Христианам на всем пространстве исторической Руси предстоит прожить ближайшее столетие в контакте с исламом. Само по себе это соседство не является незнакомым для Русской цивилизации, где давно присутствует мусульманский компонент. Абсолютной новостью является диффузная форма проживания, которая пришла на смену пограничной - "межконфессиональная коммуналка". Это совершенно непривычные условия для православных в России, новые задачи цивилизационного масштаба, которые при любом раскладе придется решать.

Сегодня главенствует патриотическая тенденция - показать кто в доме хозяин! Миграционная составляющая стала непременной частью любой политической риторики. Самой популярной версией пока является "изоляционизм" в разных формах и разной интенсивности: от легких репрессивных мер (приструнить зарвавшихся гостей разного рода миграционными фильтрами) до жестких радикальных (сюда входят разнообразные "хватит кормить... долой, домой... и т.п., вариации на тему русского фашизма, созданного в сурковских политических пробирках). В конечном счете, и легкие и жесткие меры сводятся к одной цели - создать белую Руcь от Бибирево до Бирюлево. Давняя мечта американских правозащитников.

Нельзя не признать, что у желания показать кто в доме хозяин есть позитивный заряд. По крайней мере, страна визажистов, стилистов и экономических спекулянтов вспомнит, что надо действительно "хозяйничать" - строить, сеять, пахать, производить, часть молодежи сменит ночной клуб или тупое ток-шоу на спортзал. И тех, кому Родина дороже инфернальных развлечений, исламский фактор как минимум протрезвит.

Но все больше людей сходится во мнении, что показывать, кто в доме хозяин надо было в конце 70-х, когда уникальное социальное государство сдали за жвачку, джинсы и доступное порно, когда вырастить одного ребенка считали подвигом, и когда исторгли из ада на белый свет сквернейшие в своей мерзости "пожить для себя" и "сначала накорми - потом рожай". Два этих "мема" и сегодня определяют базовый набор ценностей светского, а порой даже религиозного россиянина. И до тех пор, пока две эти идеи существуют на белом свете, пока славянский рот осмеливается их артикулировать хоть бы и в самой вкрадчивой компромиссной форме, нечего даже и мечтать "показывать кто в доме позорный хозяин".

У изоляционизма существует антиверсия, которую можно условно назвать "зоологизм". Эту идею успели подзабыть в связи с ее непопулярностью, но это не значит, что либеральные политтехнологи не извлекут ее на свет в нужное время. Суть межнационального зоологизма в свободной конкуренции социальных групп за ресурсы. Мы живем в рыночном обществе, где прибыль, прогресс и его блага достаются самым предприимчивым и ловким. Раз "этот народ" не способен отстоять свою собственную кормушку, пусть у корыта будут первыми другие народы. Это слишком похоже на пропаганду начала 90-х, но предвыборная кампания Алексея Навального продемонстрировала, что мечты Галины Новодворской не теряют своего подрывного потенциала. Так, на знаменах оппозиции снова появилось слово "Антифа", а в арсенале актуальных проблем - права мигрантов и слоган "нелегальных людей не бывает". Что это, либеральный Фреди Крюгер возвращается? Гуманизм, или отчаянный приступ предвыборного "леха-имства"?

На самом деле изоляционизм и зоологизм с его представлениями о межнациональной конкуренции являются моделями одной и той же программы - денежной цивилизации, которая поглощает Россию.

Нетрудно заметить, что подлинным двигателем легальной и нелегальной, внутренней и внешней миграции является капитализм - элементарные представления о прибыли и собственной выгоде. Этим понятийным аппаратом оперирует не только российский предприниматель, но и любой россиянин на бытовом уровне (например, при строительстве дачного туалета или в ремонте помещений). В основе миграции лежит банальное стяжательское эксплуататорское сознание, как дважды два расписанное в учении Маркса. Любой "имущий" будет всегда пользоваться трудом мигранта и его безвыходным положением, потому что он не финансовый самоубийца, и потому что так дешевле. Этого не в силах изменить никакая предпринимательская этика и никакие штрафные санкции.

Миграция будет происходить, пока существует малейшая возможность эксплуатировать и отчуждать плоды труда, независимо от политической риторики, патриотизма, гуманизма, или гомосексуализма. Более того, миграция будет расти, и ФМС РФ констатирует это как неизбежный математический факт. Без миграции невозможно развитие российской экономики в рамках глобального рыночного проекта.

«Обеспечьте 10% прибыли, и капитал согласен на всякое применение; 20% – становится оживленным; 50% – готов сломить голову; 100% – попирает ногами все законы; 300% – нет такого преступления, на которое он не рискнул бы хотя бы под страхом виселицы». Можно по-разному относиться к автору данного высказывания, но оно позволяет объективно взглянуть на сущность миграционной проблемы и дать ей адекватное определение.

Миграция - это не просто перемещение этнических групп в поисках лучшей доли, это форма эксплуатации человека человеком, с целью извлечения прибыли из социального неравенства. При этом мигрант может выступать не только в роли эксплуатируемого (наиболее распространенная форма), но и в роли эксплуататора. Источником миграции и в том, и в другом случае является прибыль. Так, внутренняя миграция может возникнуть под влиянием спекулятивных законов рынка (например, в сфере торговли и услуг). Эксплуатируемым здесь оказывается коренное население, являющееся заложником посреднических торговых схем и оторванное от реального сектора производства.

Следует заметить, что отличительной, уже исторической, чертой русского народа является его оседлость. Те редкие случаи, когда русские выступали в роли мигрантов (белоэмигранты, искатели лучшей родины начала 90-х) показали их нежизнеспособность в инородной среде. Русские нигде не создали диаспоры и нигде не закрепились настолько, чтобы воспроизводить свою культуру и язык в следующих поколениях. Феномен РПЦЗ существовал не только для русских. Это часть русской иммиграции, но всего лишь часть.

Учитывая все перечисленные выше особенности, приходится сделать вывод, что единственным более и менее успешным светским языком межнационального общения в рамках Русской цивилизации и Русского исторического проекта является доктрина Дружбы народов, созданная в СССР. Дружба была не у всех и не везде, но она была (!), то есть концепцию принимали, и с ней сверялись миллионы людей разных национальностей. Одно только это заставляет взглянуть на идею как минимум с уважением. О том, что "дружбу" можно квалифицировать как успешную концепцию, свидетельствует и ее антиэксплуататорская сущность. Это была дружба не только на уровне "культур-мультур", а дружба против эксплуатации, против неравенства, против закона прибавочной стоимости, распространяемого на человека. Дружба за большую стройку большого проекта социальной справедливости. А это значит, что в рамках "дружбы народов" невозможны понятия "мигрант", "нелегал", "гастарбайтер", и невозможна миграция как массовая проблема целой страны.

Концепция соответствовала исторической "государствообразующей" миссии русского народа, который шагнул в технологический век, и приносил прогресс в республики СССР. Там, где появлялись русские специалисты, начинали работать фабрики, школы, больницы, электростанции. В освоении Сибири, Дальнего Востока, космоса на равных условиях участвовали все народы страны.

В условиях рыночной диктатуры и виртуальной экономики, русские оказались без возможностей национального развития. Их будущее неосуществимо вне государственных стратегических проектов, больших строек, просветительских рывков, вне реального, производящего сектора экономики. При этом этносы, сохранившие традиционный, средневековый (не в смысле отсталости, а в смысле качества социальных связей) уклад, обладают иммунитетом к рыночной среде. В мире тотальной конкуренции и социал-дарвинизма им проще отстаивать нравственное здоровье, семью, собственные материальные интересы как единоплеменной группы. Поэтому русский нацизм заведомо проигрышное явление на фоне нацизма кавказского и даже алеутского.

Вместе с тем, взгляд на "дружбу народов" с точки зрения социологии позволяет убедиться в необходимости именно светского, а не сугубо межконфессионального языка общения. Можно вспомнить опыт царской России, когда обязательной графой в личных документах было "вероисповедание". Но логика подсказывает, что для счастливого и мирного проживания в одном доме требуется не просто вечный диалог, а некий разумный итог на уровне государственного строительства = конкретная общая историческая цель (в СССР этой целью было строительство коммунизма), не абстрактная "котолеопольдовщина" о мультикультурном обществе, списанная под кальку с провальных концептов Евросоюза.

Наконец стоит учесть и тот факт, что советская "дружба" многое требовала от исламских народов СССР, эта дружба взывала к определенному чувству долга. И от христианина, и от мусульманина, и от буддиста в равной степени она требовала бескорыстия, честности, заботы об общем деле, самопожертвования. Для многих народов эта концепция оказалась своеобразным моментом элевации. А слова "человек человеку – друг, товарищ и брат" стали знаком целой эпохи. Советская система отменяла такие явления как диаспора, клановое сознание, многоженство. Она выдвигала требования не к народам и классовым группам, а каждому человеку в отдельности: быть полезным для общества – значит быть достойным.

Совершенно очевидно что "требовать" (!) чего-то от исламских народов России с позиций бесконечного межконфессионального диалога сегодня и завтра невозможно, а тем более с позиций либерально-стяжательского проекта, который является враждебным для всех конфессий в принципе. От каждого человека в отдельности денежная цивилизация требует эгоизма и освобождения от совести.

В мире отсутствуют примеры сосуществования больших религиозных организмов без сильной государственной доминанты. Единственным примером такого межконфессионального сожительства была Сирия, несопоставимая с Россией по масштабу и историческим задачам.

Назрела необходимость новой внятной светской государственной идеологии, приемлемой для традиционных конфессий России. Этой идеологией способна стать либо онтологически обоснованная версия коммунизма, либо нечто феерически новое, не уступающее коммунизму по глубине и социальной энергоемкости. А самое главное: идеология новой дружбы обязана иметь экономический фундамент.