Политическая сатира сентября-октября

Причин, конечно, может быть много: аннексия Крыма, удачная попытка дестабилизации Украины, а ранее – Грузии, эмбарго на наши продукты. Время от времени также угрозы, имеющие военный характер, как, например, о необходимости размещения ракет Искандер на территории Калининградской области (связанные с присутствием американской ПРО в Польше и Чехии, в результате проводимой Обамой политики – уже неактуальны).

Все эти аспекты дают возможность оценить российского президента и ответить на вопрос, заключённый в заголовке. Мы ненавидим Путин, поскольку он, по всей вероятности, - один из лучших политиков своего времени.

Коллективная память народа неидеальна и часто приукрашивает реальность согласно своим потребностям, однако в подавляющем большинстве своём мы терпеть не можем Путина, потому что не помним политика столь же сильного и хитрого, как он. Россия, а также бывший СССР, скорее, не ассоциируются у нас с сильной личностью, руководящей молохом на глиняных ногах. Времена советских сатрапов типа Сталина, Хрущёва и даже Брежнева – для нас нечто вроде мифов и сказок о временах давно минувших. Зато в нашей памяти мы можем отыскать Юрия Андропова – пьяницу и больного человека, Константина Черненко, властвовавшего над своей разваливающейся Империей чуть больше года (хотя de facto он был уже так стар и болен, что в результате другие делали это за него) или же Михаила Горбачёва – политического паяца, реформы которого ещё ускорили дестабилизацию СССР.

Новейшая история России тоже сначала могла вызвать у поляков чувство расслабленности и самодовольства, потому что очередной властелин, правящий из Кремля, во-первых, мало чем отличался от своих советских предшественников, во-вторых, уже не было общей границы на востоке, а всего лишь небольшая на севере с составной частью России – Калининградской областью. Чувство безопасности, которое возникло, не могло быть прочным, как, впрочем, сейчас и оказывается, однако – прежде чем об этом, вернёмся к первому президенту Российской Федерации – Борису Ельцину.

Борис Ельцин был наихудшим, что только могло случиться с государством, пребывающим в кризисе, особенно в конечной фазе изменения государственного строя. Ельцин так же, как и Андропов, был алкоголиком (его алкогольные эксцессы удостоились множества компиляций в видеороликах, которые можно посмотреть интернете), без каких-либо далеко идущих планов и желания перемен. Он хотел всего лишь сохранить существовавшее при нём status quo, несмотря на то, что государство трещало по швам, а по улицам рыскали детские банды молодых дегенератов (достойный рекомендации документальный фильм «Дети с Ленинградского»), он правил своими урезанными после 1991 года пепелищами.

Однако ситуация эта была неприемлема для высокопоставленных сановников России, и сегодня можно только строить догадки, отказался ли Ельцин от президентского поста по своей воле или же был к этому принуждён. Со дня его ухода Россию ждали великие перемены и новый расклад в международной политике. К власти приходит молодой (в момент выбора ему было всего 48 лет) бывший функционер КГБ Владимир Путин и начинает осуществлять свою величайшую мечту – воскрешение России как могущественной державы.
Было бы полезно узнать, насколько вышеприведённая иллюстрация соответствует истине, однако она показывает один из важнейших факторов. Путинская Россия пережила великую метаморфозу и стала значительно сильнее. Из объекта насмешек и объекта международной политики она вернулась к своей державности. К позиции, с которой нынешние польские власти не способны смириться. Нам нравиться жить среди миражей, об этом свидетельствует хотя бы высказывание Бронислава Коморовского в 2010 году, когда он уверял, что никаких угроз для Польши не существует, а сегодня, спустя всего 4 года после тех событий, говорит: «Свобода не дана раз и навсегда». Неужели наши власти были настолько близоруки, что раньше не видели постимперской политики Путина, стремящегося к конфронтации и новому раскладу сил в Восточной Европе?

Отсюда мы можем перейти к сути вопроса. Поляки любят аналогии и видят в Путине второго Гитлера, который хочет переломить своё «версальское предательство» и «удар в спину», каким был распад СССР. Поэтому задаём себе вопрос – если каждый видит, к чему стремится Путин в своей интервенции на Украине, то почему никто не остановит его? Так вот, давайте придерживаться аналогии, сегодня ООН стал прямо-таки копией Лиги Наций - организацией неспособной на какую-либо реакцию, чего она, впрочем, даже уже и не пытается делать. Ну хорошо, но есть ещё НАТО – крикнет кто-нибудь. Увы, всё указывает на то, что боевая ценность НАТО в Европе, а уж в особенности в Восточной Европе – практически никакая. Таким образом сегодня мы стоим перед лицом безвыходной ситуации. Путина можно было остановить ещё пару лет назад, сегодня слишком поздно, и на самом деле перед лицом упадка украинского государства нам остаётся роль пассивного зрителя, от которого ничего не зависит.

Умеешь считать? Рассчитывай на себя. С этими словами связана великая, вневременная мудрость, жаль только, что на себя рассчитывать мы давно уже не можем и должны смотреть на «предупредительные» средства, которыми атакуют Россию, ЕС или США, и колени у нас подгибаются. Это даже не appeasement, проводившийся по отношению к III Рейху перед началом Второй мировой войны, это пародия на политику, утверждающая Путина в убеждении, что он играет партию в шахматы, в которой противник потерял уже все важные фигуры и борется лишь за уменьшение размеров своего поражения.