Украинские ветераны обвинили Киев в геноциде

ежики, не в силах удержаться:

А этот самый народ, среди которого много вполне здоровых боеспособных мужчин, совсем ничего не волнует, когда он видит сцены избиения ветеранов? Сердце не екает, в глазах не мутится?

У нас вот даже когда мы об этом читаем, руки чешутся и тоскуют по автомату Калашникова. Грех убивать людей - но те, кто поднимает руку на ветеранов Великой Отечественной войны - не люди!

Ветеранов до слез жалко, остальных хохлов нет!

Праздник

Светомаскировка делала своё дело и лишь тускло светящая лампочка разбавляла сумрак, высвечивая хмурое лицо майора, сидящего за столом.

— Есть что-нибудь? – спросил он у радистки.

— Пока ничего, товарищ майор, - ответила Оксана, продолжая осторожно вращать ручку селектора каналов.

Майор откинулся на стуле, звякнув медалями.

— Где ж разведчики… - нахмурился он. – Должны же были уже вернуться…

Радистка промолчала.
Думать, а тем более говорить о плохом не хотелось.

Стукнула входная дверь.

— Ну, наконец-то! – облегчённо улыбнулся майор. – Явились, чертяки!

Разведчики, капитан и старший лейтенант, с трудом втащили в комнату перевязанный верёвкой большой куль.
Старлей снял с плеча вещмешок и сноровисто извлёк из него пару банок тушёнки, буханку хлеба и бутылку горилки.

— Вот, товарищ майор! Раздобыли кое-чего к празднику! А этот привязался за нами, як тот цыган за лошадью. Крался по пятам. Пришлось взять с собой. – доложил капитан и пнул куль ногой.

Куль шевельнулся, издав приглушённый звук.

— А ну-ка, развяжите, – попросил майор.

Разведчики распеленали плащ-палатку и на свет предстал здоровенный, коротко стриженый детина в пятнистой униформе и с кляпом во рту.
Детина что-то невразумительно мычал, изумленно таращил глаза и лихорадочно дёргал связанными за спиной руками.

Майор окинул гостя внимательным взглядом, особенно заинтересовавшись нашивкой на его рукаве в виде чёрного замысловатого крюка на щите. Эмблема показалась ему знакомой.

— SS Panzergrenadier Division «Das Reich»? - по-немецки спросил пленного майор. - Panzersoldat?

Тот замычал и замотал головой.

— Выньте кляп, – приказал майор.

Кляп вынули.

— Що робите собаки москальские?! – заверещал «танкист». – Усих на ножи, та на гиляку!

— О! - удивился капитан. – Бандеровец! Ось же мерзота, щоб тебе муха вбрикнула!

— Ты шёл один или есть ещё кто? – сухо спросил майор бандеровца.

— Собачьей москальской мовы ни розумею! – заявил тот, с ненавистью глядя на майора. – Хероям слава! Херои не вмирають!

— Шо, правда? – удивился старлей, недобро усмехнувшись. – Так мы это сейчас проверим…

И вынул свой, видавший виды, штык-нож.

— Ой, дяденьки, не убивайте! – заверещал пленник, чудесным образом овладев москальской мовой. – У меня мамка да папка старенькие, один я у них! Я больше не буду!! Я всё расскажу!!!

Майор задумчиво смотрел на рыдающего парубка.

— Товарищ майор, есть связь! – прервала паузу радистка. – Минута до сеанса!

Пленный продолжал горестно завывать и причитать, извиваясь на полу.

— Заткните этой мрази рот, - брезгливо поморщился майор. – А то тошно уже.

Старлей вставил детине кляп обратно и для верности стукнул его рукояткой своего наградного ТТ по стриженой башке. Детина хрюкнул и обмяк.

— Прошу к столу товарищи! – сказал майор.

Радистка поставила приёмник на максимальную громкость.

«Внимание! Говорит Москва!»

Все присутствующие встали, и только Оксана осталась сидеть в своём стареньком инвалидном кресле-каталке.

«Начинаем трансляцию парада на Красной площади в честь семидесятилетия Великой Победы!» - торжественный голос диктора звучал из радиоприёмника, заполняя всё пространство небольшой однокомнатной квартирки в пятиэтажке на окраине Киева.

Старики ветераны стояли у стола, держа в руках кружки с фронтовыми ста граммами, и молчали.

По морщинистой щеке майора скатилась слеза и упала на орден Красной Звезды, отчего потускневшая от времени рубиновая эмаль ордена на секунду сверкнула как новая.

— Помянем всех, кто не дожил, – негромко произнёс он.

Не чокаясь, выпили. Хотя врачи строго-настрого запретили...


(украинским ветеранам Великой Отечественной - посвящается)

Согласен с Вами. Но это не жалость. Это скорее сострадание.
Жалость нехорошее чувство. Оно унижает человека. Сострадание же дает объекту надежду на лучшее.
ИМХО.

Как Вы себе ЭТО представляете? За пособничество агрессору упекут ветеранов...

может вариант это предложить им турне на Красную плошадь 9 числа за счет России, в качестве подарка и благодарности?

Убивать жестоко и смысла нет , надо в вольер посадить ,большой, и показывать ,как в зоопарке....
Что бы , у будущих поколений стойкий иммунитет, к майданутой заразе выработать ! Львовская область - самое то!