Европа импортирует гражданскую войну

Пока наиболее передовая часть российского общества гипнотизирует своим взглядом биржевые индексы и курс рубля в ожидании скорого и неминуемого краха российской экономики, предлагаю на несколько минут отвлечься от этого увлекательного занятия, и поговорить о событиях, которые окажут, как мне кажется, куда большее и долгосрочное влияние на наш континент – процесс массовый и неконтролируемой миграции в Европу.

На сегодняшний день можно с уверенностью говорить, что миграционные процессы, вызванные попыткой построения демократии на ближнем Востоке и в Африке, названный в свое время Арабской Весной, не имеет прецедентов в новейшей истории ни по размаху, ни по тем эффектам, которые он окажут в самое ближайшее время. И, как мне кажется, было бы разумным разобраться с тем, что происходит и кто за этим стоит.

Предлагаю взглянуть на развитие ситуации в так называемом локомотиве европейской экономики - Германии.

Сухие цифры статистики

По официальным данным только за первую половину 2015-го года в Германии было подано 195 тысяч заявлений о предоставлении убежища. Число заявлений увеличивается ежемесячно примерно на 35 тысяч с возрастающей тенденцией. При этом речь идет только о тех беженцах, которые, попав в Германию, обратились в правоохранительные органы и встали на миграционный учет. Беженцев, которые такого учета по разным причинам избегают, данная статистика не учитывает.

По данным Министерства миграции ФРГ, на конец мая в Германии находилось 225 544 беженцев, заявления которых о предоставлении убежища находились на рассмотрении, и 536 997 беженцев, заявление которых хоть и было отклонено, но процедура депортации в отношении них не была выполнена по разным причинам. Общее количество мигрантов, находящихся в Германии по причинам связанным с поиском убежища, составляло 1 114 349 человек. Данная пропорция довольно хорошо соотносится со статистикой удовлетворения заявлений о предоставлении убежища, в Германии удовлетворяется примерно 36% заявлений.

Чем занимаются эти люди в Германии, на что живут, не имея официального статуса и права на работу, - серьезная загадка для тех, кто не склонен обвинять нелегальных мигрантов в росте преступности.

Не менее увлекательно выглядят прогнозы потока беженцев, ожидаемых в 2015 году. Так в начале года Министерство миграции оценивало его максимум в 300 тысяч человек, в июне в 450 тысяч, а в середине августе в ООН заговорили уже о 750 тысячах, а на днях Министр внутренних дел Германии Томас де Мезьер оценил его уже в 800 тысяч человек. Наблюдая прорыв македонской границы, можно с уверенностью говорить, что это вовсе не конец гадания на кофейной гуще.

Бесхитростная арифметика позволяет сделать вывод, что к концу 2015 года число вновь прибывших беженцев и уже находящихся в Германии составит не менее двух миллионов человек. Здесь стоит сделать небольшое пояснение, заранее указав на то, что беженец – не являются синонимом слова мигрант, так как имеет довольно специфический правое положение, цель которого – обеспечить его возвращение на родину после завершения конфликта. Говоря проще: беженцы существенно ограничены в правах относительно других групп мигрантов и их положение не предполагает интеграции в общество.

Много это или мало?

Предыдущая мощная волна миграции в Германию также была связана с попыткой построения демократии посредством расчленения независимой Югославии, происходило это все при активной поддержке наших западных партнеров.

Тогда США и ряд стран НАТО начали оказывать прямую военную помощь боснийским сепаратистам, нарушая при этом все мыслимые международные конвенции и договоренности. А позже и вовсе стали наносить авиаудары по мирным сербским городам. Один из этих эпизодов получил позже название «Боснийский прецедент» в результате которого более двух миллионов человек осталось без крова и были вынуждены искать спасения в западной Европе. Недавно повторить «Боснийский прецедент» наши западные партнеры хотели и на Украине, к чему призывала в частности почитаемая среди российских либералов Марилуизе Бек и ряд других западных политиков.

Спасаясь от строительства демократии в Германию в начале 90-х годов ежегодно прибывало более двухсот тысяч беженцев. Их число достигло пика в 1992 году, составив почти полмиллиона.

Если же сравнивать сегодняшнюю ситуацию с кризисным 1992 годом, то она ухудшилась многократно.


Павшие границы

Начиная с 2000 года ЕС направил около 13 миллиардов евро на защиту от потоков нелегальных мигрантов, эти деньги были потрачены на депортации, укрепление границ и их охрану. В результате применения этих мер не менее 29 тысяч человек погибли, пытаясь попасть в заветную Европу, основная часть из них просто утонула в Средиземном море.

И сегодня, пожалуй, можно констатировать, что потраченные деньги и десятки тысяч загубленных человеческих жизней были напрасны. Арабская весна смела режим Каддафи, а вместе с ним и главное препятствие на пути из Африки в Европу.

По данным некоторых западных СМИ, сторонники общечеловеческих ценностей и многочисленные благотворительные организации, находящиеся на содержании ООН, оказывают «помощь» беженцам из центральной и восточной Африки, добравшимся до Ливии. Прямо на побережье бывшие жители Сомали, Нигера и Судана получают единоразовое пособие в размере около тысячи евро, которым они оплачивают работу контрабандистов, доставляющих их в Европу через Средиземное море.

Другим, не менее интересным способом защиты Европы от бесконтрольного потока беженцев, был так называемый Дублинский договор, в соответствии с которым страны, в которые впервые прибывали беженцы, должны были обеспечивать их размещение.

Таким образом, страны юга Европы в одиночку должны были решать свалившиеся на них проблемы. На сегодняшний день действие Дублинского договора де-факто отменено, так как у стран юга ЕС нет ни заинтересованности, ни возможностей регистрировать беженцев и нести связанные с этим издержки, гораздо проще сделать вид, что они неконтролируемо прорвали границу, и надеяться, что беженцы направятся в поисках лучшей жизни на север.

Такое положение уже в самое ближайшее время приведет к восстановлению действующих границ в ЕС и фактической отмене Шенгенских соглашений. Несмотря на правозащитную демагогию в европейских СМИ, голоса о необходимости такого шага слышны с каждым днем все отчетливее.

Деньги решают все

Адепты толерантной и правозащитной идеологии любят рассуждать о том, что мигранты являются обогащением для страны. И с ними, пожалуй, даже можно согласиться, если уточнить, что не все мигранты, и далеко не для всякой страны. Мне трудно себе представить, какую экономическую пользу приносят беженцы, не владеющие языком и лишенные права на работу на законодательном уровне, а вот издержки на их содержания можно не только представить, но и довольно точно посчитать.

Средняя стоимость содержания одного беженца в течение года обходится бюджету Германии в среднем в 12-13 тысяч евро. Еще дороже стоит содержание несовершеннолетних беженцев, порядка 40-60 тысяч евро в год.

По подсчетам ряда экспертов, беженцы, прибывшие в этом году, обойдутся немецким налогоплательщикам в сумму превышающую 10 миллиардов евро. Почетная обязанность оплачивать банкет возложена на муниципальные власти и это в условиях, когда по подсчетам Ernst & Young каждый третий муниципалитет находится в предбанкротном состоянии и не способен обслуживать собственную инфраструктуру.

Стоит ли удивляется тому, что немецких налогоплательщиков уже в самое ближайшее время ждет повышений и так немалых налогов. Можно быть уверенны – народ будет в восторге.

Эти 10 миллиардов – лишь краткосрочные издержки, которые придется оплатить в самом ближайшем будущем.

В 2014 году фонд Бертельсмана опубликовал исследование экономических эффектов от миграции, и пришел к выводу, что с учетом всех затрат и созданной мигрантом прибавленной стоимости образуется дефицит в размере 1800 евро в год. То есть в среднем, каждый мигрант потребляет на 1800 евро в год больше общественных благ, чем производит, что в сумме складывается в дополнительные издержки для общества в размере 79 тысяч евро за его жизнь.

Легкое недовольство

Нет ничего удивительного, что в свете всего вышесказанного в Германии возникает некоторое недовольство политикой в отношении беженцев, которая порой выплескивается за рамки дозволенного уголовным кодексом.

Наиболее известный на сегодняшний день случай подобных недовольств – это массовое побоище в пригороде Дрездена (Хайденау). Попытка организовать в освободившемся здании строительного магазина пункт приема на 600 беженцев закончился массовыми протестами с участием более тысячи протестующих. Протесты плавно перешли в длившееся несколько дней противостояние с полицией, в результате которого пострадали более 30 полицейских. Сейчас этот маленький городок с 16 тысячным населениям стал своеобразной «Меккой» для поклонников прав человека и разного рода правозащитников, подсевших на гранты, как на героиновую иглу.

Человеку, знакомому с историей миграционного вопроса в Германии несложно заметить, что ситуация в Хайденау практически зеркально повторяет случай произошедший в 1992 году в пригороде Ростока Лихтенхагене, так называемый «погром в доме с подсолнухами». Тогда попытка устроить общежитие для мигрантов в густонаселенном и экономически неблагополучном районе закончилось многодневным побоищем с полицией и десятками пострадавших.

В обоих случаях погромы решительно осудили, но выводов не сделали или не захотели сделать.

Менее масштабные атаки на беженцев происходят каждый день, с начала года их зафиксировано уже более 200, почти еженедельно в строящихся пунктах приема возникают пожары, причина которых банальна – поджог.

Несмотря на всю правозащитную демагогию в СМИ и проводимые ими опросы, которую демонстрируют чуть ли не единогласную поддержку бесконтрольного процесса заселения Германии людьми без прошлого и документов, напряжение в обществе ощутимо нарастает.

Не приветствуется также и критика происходящего в СМИ. Любые сомнения в том, что массовый приток беженцев – это хорошо или даже замечательно, приравнивается чуть ли не к отрицанию холокоста. Крупные общественные деятели в голос призывают сажать критиков миграции, «сажать в клетки», как выразился Тиль Швайгер.

В своем недавнем выступлении Ангела Меркель набросилась с обвинениями не только в адрес тех, кто вышел на улицы, протестуя против строительства приюта для беженцев, но и тех, кто их поддерживает.

В подконтрольных политическому руководству страны СМИ разжигается атмосфера ненависти ко тем, кто еще осмеливается критически высказываться в отношении проводимой миграционной политики. Не остаются в стороне и социальные сети, где немецкая тайная полиция активнейшем образом следит за критическими высказываниями пользователей и без колебаний привлекают их к уголовной ответственности или добивается увольнения с работы. Подобные случаи преследования инакомыслящих происходят практически ежедневно.

Жертвы режима – кто они?

Две трети всех беженцев, как это ни странно, мужчины и абсолютное большинство из них в возрасте от 18 до 34 лет. То есть это молодые люди призывного возраста, а не беспомощные женщины, дети и старики.

Большинство из них прибывает из регионов охваченных гражданской войной: Сирия, Афганистан, Ирак. Остальные из стран победившей западной демократии: Косово, Албания, Сербия и Украина. Причем из свободного Косово бегут не меньше, чем из Сирии, находящейся под властью кровавого диктатора Асада и Исламского Государства.

О том, что бывшие граждане стран, где царит мягко говоря непростая ситуация, не испытывают друг к другу особой симпатии, миграционные власти Германии догадывались давно. Так в 90-е годы мигрантов прибывших из бывшего СССР стремились разделять по этническому принципу. Например, для русских немцев, евреев или чеченцев, прибывших в Германию по программе репатриации или в поисках убежища, существовали отдельные пункты первичного приема и отдельные общежития.

Увы, но это простой, и понятный принцип был полностью проигнорирован при приеме беженцев с Ближнего Востока или Африки. Трудно себе представить, что чиновники не догадывались о результатах компактного заселения в общежития представителями разных конфессий, а зачастую и вовсе людей, совсем недавно буквально находившихся по разные линии фронта.

Учитывая, что при таком количестве беженцев и полном отсутствии документов не представляется возможным установить, чем эти молодые люди занимались ранее. То есть нет ничего удивительного, что среди них оказываются исламские радикалы, которые вполне возможно, еще недавно отрезали головы своим оппонентам и готовы делать это и дальше.

Таким образом, массовые побоища и поножовщина на почве разночтений в Коране, вроде того, что произошли в городе Зуль, становятся регулярными и происходят еженедельно. И вероятнее всего, это только начало.

К чему приводит неконтролируемы поток беженцев из районов, раздираемых гражданской войной, хорошо демонстрирует исторический пример Большой конголезкой войны, которая началась как раз по этой причине. В 1994 годы попытка строительства демократии в странах центральной и восточной Африки, прежде всего в Руанде, закончилась массовым геноцидом. Большое количество представителей народа тутси, спасаясь от резни хлынуло на территории современного Конго, а чуть позже, когда при поддержке из Уганды власть в Руанде сменилась, туда же побежали представители народа хуту, многие из которых принимали активное участие в геноциде. В результате война перекинулась на соседнее государство и длилась почти 10 лет, унеся до 5 миллионов жизней.



Похоже, что в Германии никого не беспокоит, что среди беженцев из Сирии есть и представители «свободной сирийской армии», которые бежали от правительственных войск Асада, и те, кто бежал от ИГ, да и сами представители Исламского Государства.

А значит стоит ожидать не только одиночных террористических атак, вроде той, что произошла в Еврейском музее в Брюсселе или совсем недавно была предотвращена в поезде в Бельгии, но и совершенно реальных проявлений гражданской войны с боями местного значения.

Ведь рано или поздно миллионы этих людей, не найдя себе применения в Европе, выплеснут накопившуюся в них энергию и все те безграничные чувства к белым господам, которые у них наверняка накопились. И что-то мне подсказывает, что это будет вовсе не проявлением безграничной благодарности.

Что теперь?

Поскольку какое-то рациональное объяснение той толерантности, которую европейские политики проявляют к массовым и нелегальным переходам границы найти c первого взгляда затруднительно, то остается единственный выход - взглянуть на ситуацию иначе.

Сложно представить, что данное странное попустительство является признаком слабости или глупости. Проверить это легко – попробуйте попасть из России в ЕС без паспорта. Как минимум, вас задержат на границе и в тот же день отправят обратно, без права въезда в ЕС. В худшем – пристрелят.

Но те правила, которые работают в отношении россиян, или даже украинцев, которых никто не спешит пускать в ЕС, почему-то не действуют в отношении беженцев с ближнего Востока или Африки, которые путешествуют по Европе так, как будто у них открыта бессрочная шенгенская виза.

Также трудно поверить в то, что политическое руководство Германии сколько-нибудь заинтересовано судьбой беженцев из Сирии или Афганистана. Пример косовар, которые бежали во время гражданской войны из Югославии и почти 20 лет прожили в Германии в статусе беженцев, говорит об обратном. После того как политические цели были достигнуты, их начали выдворять назад в Косово навстречу нищете и безработице.

Получится, что единственная цель, которая преследуются в результате этой довольно странной и саморазрушительной политики носит исключительно политический характер.

На самом деле это давно не является секретом, что немецкое руководство активно добивается поддержки населением военных авантюр НАТО.

Но способа убедить обычных немецких работяг оправить собственных детей за свой счет на войну за непонятные идеалы до недавнего времени не было. Во и пришлось таким образом заставить европейских налогоплательщиков, вынужденных ежедневно смотреть как в их и без того неблагополучном районе Гамбурга разместили несколько тысяч молодых и дерзких парней, просить правительство и партнеров по НАТО начать военную операцию против “антинародного” режима. В надежде на то, что после окончания войны беженцы отравятся туда, откуда прибыли. Другого выбора немцам, учитывая давление подконтрольных военному лобби СМИ и цензуру, не оставили.

То есть мы имеем дело с одной из крупнейших и дорогостоящих манипуляций общественным сознанием, задача которой – переломить отношение европейских граждан к войне.

Теперь мы знаем, что война будет, не знаем пока только одного - где.

Андрей Шмидт