Суд истории: 70 лет назад завершился Нюрнбергский процесс

© Wikimedia

70 лет назад, 16 октября 1946 года, в силу вступил приговор Нюрнбергского суда: нацистские преступники были приговорены к смертной казни. Как проходил процесс, который определил развитие современного международного уголовного права, и как суровое наказание приняли люди, развязавшие самую страшную войну в истории, — в материале RT.

Встать, суд идёт

В августе 1945 года на Лондонской конференции страны-победительницы Второй мировой войны — СССР, США, Великобритания и Франция — опубликовали список 24 главных нацистских преступников. Согласно Лондонским соглашениям, был создан Международный военный трибунал, а также устав, по которому предъявлялись обвинения главным создателям нацистского режима. В состав трибунала на равных началах входили представители каждой из четырёх стран. СССР представлял генерал-майор юстиции Ион Никитченко. Во время судебного процесса от каждой стороны были направлены обвинители, их заместители и помощники. За месяц до начала процесса, 18 октября 1945 года, каждому подсудимому разослали обвинительное заключение на немецком языке.

Процесс, ставший уникальным явлением в международной судебной практике, начался 20 ноября 1945 года. Помимо того, что в заседаниях принимало участие сразу несколько стран, с юридической точки зрения суд отличался формулировками приговоров и вердиктов, ранее не встречавшихся критикам судебного процесса. Также нарушался принцип независимости и нейтральности судей, так как они были представлены потерпевшей стороной. Подсудимым предъявили обвинения по четырём пунктам, самыми тяжкими из которых были причастность к преступлениям против мира и человечности. В зависимости от тяжести преступлений и роли, которую в них играл подсудимый, трибунал выносил следующие вердикты: смертная казнь через повешение, пожизненное тюремное заключение, 20 лет тюремного заключения, 15 лет тюремного заключения, 10 лет заключения, оправдание. За 10 месяцев состоялось 403 открытых судебных заседания, на которых нацистам предъявили неопровержимые доказательства их вины.

Трудности перевода

Впервые в истории во время суда был использован синхронный перевод. Советскую делегацию переводчиков возглавил Евгений Гофман. Однако, как потом вспоминала одна из участниц группы переводчиков Татьяна Спутникова, СССР к ситуации был не готов:

«Оказалось, что вначале советская делегация прибыла в Нюрнберг без переводчиков, ибо наши руководящие товарищи были убеждены в том, что в американской зоне американцы возьмут на себя не только решение всех экономических и технических проблем Нюрнбергского процесса, но и перевод на четыре языка: английский, немецкий, русский и французский».

Когда выяснилось, что для перевода на русский язык нужны советские синхронисты, в Москве спешно начались искать переводчиков. К поискам подключился КГБ.

На судебных заседаниях переводчикам предстояло столкнуться с некоторыми трудностями. Многие из них с трудом сдерживали эмоции во время общения с подсудимыми. Например, Рихард Зонненфельдт, переводчик с немецкой стороны, во время устного допроса Германа Геринга не выдержал и заявил:

«Господин Гёринг (Gering по-немецки — «ничтожество», переводчик намеренно исказил фамилию. — RT), когда я перевожу вопросы полковника на немецкий и ваши ответы на английский, прошу вас молчать до тех пор, пока я не закончу. Впрочем, если хотите отвечать на вопросы без участия переводчика, так и скажите. Я буду только слушать и поправлять вас».

День казни

Спустя две недели после вынесения приговора нацистским преступникам в ночь с 15 на 16 октября он был приведён в исполнение. К повешению приговорили высшее военное руководство и министров Третьего рейха, а также главных идеологов нацизма.

В начале октября 1946 года Геринг, Кейтель и Йодль подали прошение о замене повешения расстрелом. Они полагали, что фельдмаршалы должны прощаться с жизнью именно так. После того как контрольный совет по организации казни отклонил их ходатайства, Герман Геринг 15 октября 1946 принял яд, чтобы избежать позора. До сих пор для историков остаётся загадкой, как ему удалось достать капсулы с ядом и почему их не обнаружили охранники. В своём последнем письме жене Геринг признавался:

«Я всегда имел при себе капсулу с ядом — с того самого момента, когда меня взяли под арест. Когда меня привезли в Мондорф (Германа Геринга держали в отеле «Палас» в Мондорфе, небольшом городке в Люксембурге. — RT), я имел три капсулы. Первую я оставил в одежде так, чтобы её нашли при обыске. Вторую я клал под вешалкой, когда раздевался, и забирал, одеваясь. Я делал это и в Мондорфе, и здесь, в камере, так удачно, что, несмотря на частые и тщательные обыски, её не нашли».

Охране действительно не удалось найти у Германа Геринга капсулы с ядом, которые он прятал у себя в сапогах, а также в банке с кремом для кожи.

Спустя полтора часа после самоубийства, в районе часа ночи приговор о смертной казни через повешение был приведён в исполнение. Корреспондент газеты «Правда» Виктор Темин подробно описал место казни. Он отметил, что там было три виселицы, выкрашенные в тёмно-зелёный цвет. На эшафот, основание которого было закрыто брезентом, вели 33 ступени. Под каждой виселицей находился люк с двумя створками, которые открывались с помощью нажатия рычага. По замыслу организаторов казни, подсудимые должны были падать в отверстие на глубину 2 метра 65 сантиметров. У каждой виселицы лежали чёрные колпаки, которые натягивали на головы осуждённым в последний момент перед обрывом верёвки.

Американский сержант Джон Вуд и его помощник, военный полицейский Джозеф Мальта, исполнили приговор. Впоследствии они признавались, что просчитались с длиной канатов, на которых вешали преступников. Именно по этой причине некоторые приговорённые мучились, прежде чем наступила смерть. Вот как описывает казнь советский писатель Борис Полевой, который присутствовал при исполнении приговора:

«Идя на виселицу, большая часть из них сохраняли присутствие духа. Некоторые вели себя вызывающе, другие смирились со своей судьбой, но были и такие, которые взывали к Божьей милости. Все, кроме Розенберга, сделали в последнюю минуту короткие заявления. И только Юлиус Штрайхер упомянул Гитлера. Вешали по одному, но чтобы скорее закончить, очередного нациста вводили в зал тогда, когда предыдущий ещё болтался на виселице».

Борис Полевой обратил внимание на то, как вешали подсудимых.

«Приговорённые поднимались по 13 деревянным ступенькам к платформе высотой 8 футов. Верёвки свешивались с балок, поддерживаемых двумя столбами. Повешенный падал во внутренность виселицы, дно которой с одной стороны было завешено тёмными шторами, а с трёх сторон было заставлено деревом, чтобы никто не видел предсмертные муки повешенных».

Каждый из нацистов имел право произнести заключительное слово. После казни Зейса-Инкварта, который был последним в очереди, в зал внесли тело Геринга и символично уложили его под виселицу. Это было сделано для того, чтобы журналисты и все присутствующие на казни убедились в его смерти.

«…каждый труп завернули в матрац»

После того как нацистские преступники были повешены, их тела отправили на кремацию в Мюнхен, а затем развеяли прах над рекой Изар, хотя изначально планировалось доставить тела для сожжения в концлагерь Дахау.

Писатель Генрих Гротов, присутствовавший во время осмотра тел повешенных, вспоминал:

«Представители всех союзных держав осмотрели тела и расписались на свидетельствах о смерти. Были сделаны фотоснимки каждого тела, одетого и обнажённого. Потом каждый труп завернули в матрац вместе с последней одеждой, которая на нём была, и верёвкой, на которой он был повешен, и положили в гроб. Все гробы были опечатаны».

В районе 4 часов утра в день казни гробы с трупами погрузили в машины и повезли по направлению к Мюнхену. Грузовики сопровождал военный эскорт, представленный американскими и французскими военными.

За 10 месяцев судебного процесса нацистам были предъявлены обвинения по нескольким статьям. Сторонники Гитлера имели право их обжаловать, объяснить мотивацию своих поступков или согласиться с вынесенными обвинениями. Нацисты по-разному реагировали на предъявленные доказательства вины. В своих последних речах во время судебного процесса каждый из них обозначил свою окончательную позицию: большинство так и не признали вины и не раскаялись в содеянном.

Эдуард Эпштейн