Москва не торопится разыгрывать греческую карту

В Россию с государственным визитом прибыл греческий премьер Алексис Ципрас. Этот визит заставил нервничать Европу и рассматривался в Брюсселе не иначе как "политический спектакль". Однако переговоры закончились общими декларациям - по некоторым причинам Россия пока не стала использовать греческую фронду для давления на ЕС.

Не секрет, что Греция является одной из примерно десятка стран ЕС, которые выступают против санкционной войны между Россией и Европой. При этом Афины - самые громкие из всех критиков. Так, Алексис Ципрас фактически выступил против «порочного круга тупиковых санкций, которые отстраняют народы» и которые «могут привести к холодной войне». Однако российскому руководству нужно, чтобы Ципрас говорил это не только в Кремле или в Афинах, но и на летнем саммите ЕС, где будет приниматься решение относительно продления санкций в отношении Москвы. Напомним, что такого рода решения должны приниматься консенсусом, и голоса одной маленькой Греции достаточно для того, чтобы санкции не были продлены.

Греческий премьер дал понять, что готов оказать России такую услугу, но не бесплатно. И по сути переговоры в Москве велись о размере и форме оплаты. Так, ряд экспертов говорят о том, что Афинам нужно открытие российского рынка для греческих сельхозтоваров (которые до санкций составляли чуть ли не половину всего объема греческого импорта в Россию, и приносили Греции около трехсот миллионов долларов). «Цели обеих стран, и России, и Греции, — это существенное развитие, сотрудничество в аграрном секторе», - намекнул греческий премьер. По всей видимости, пойти на этот шаг Москва готова. Более того, выборочный санкционный подход к странам ЕС поможет ей сохранить отношения с бизнес-сообществом «дружественных государств» и стимулировать бизнесменов из недружественных стран оказать давление на их руководство. Именно поэтому в ответ на намек Алексиса Ципраса Владимир Путин заявил, что «если есть политическое желание, мы всегда найдем решение».

Однако самым важным вопросом для греков являются кредиты. Не секрет, что Алексис Ципрас находится в очень непростой вилке, замкнутом круге. Он выиграл выборы под лозунгом отказа от дальнейших сокращений расходов бюджета. Однако это означает конфликт с ЕС и приостановку программы кредитования Греции. Соответственно, ему очень нужны деньги как минимум на выплату зарплат и пенсий, - то есть по самым скромным оценкам несколько миллиардов долларов.

Москва же обещает не столько рыбу, сколько удочки - инвестиции в греческую экономику. «Если мы, допустим, будем реализовать крупный проект, который будет приносить доход Греции, то это значит, что из этих доходов может быть осуществлено и погашение тех кредитов, о которых мы сегодня вскользь упоминали», - пояснил Владимир Путин. В частности, Россия готова участвовать в приватизации греческих предприятий. Тем самым Москва решает одновременно две задачи - приобретение европейских активов по минимальным ценам и косвенной оплаты Греции ее услуг по защите российских интересов в ЕС (пусть даже эти интересы и совпадают с греческими).При этом российский лидер четко дал понять, что не считает ни вопрос о инвестициях, ни вопрос о возобновлении доступа греческих сельхозтоваров на российский рынок взяткой. «Мы никого ни на что не уговариваем и никого ни к чему не склоняем. Мы просто открыты для совместной позитивной работы, направленной на достижение позитивных результатов в интересах наших людей и наших экономик. И если греческое правительство под руководством господина Ципраса считает возможным восстанавливать, расширять отношения, мы будем это только приветствовать», - заявил Владимир Путин.

Однако есть и другая точка зрения. Согласно ей, греческая фронда на летнем саммите ЕС стратегически невыгодна России, и нынешние переговоры об «оплате» были фактически показательными действиями, которые должны спровоцировать ЕС минимизировать возможный ущерб в интересах Греции и России.

Да, Москве без сомнения нужно снятие санкций, однако именно в виде коллективного решения Евросоюза. Если же это будет сделано через греческий (или, например, венгерский) демарш в виде отказа голосовать за продление санкционного режима, то результатом такой позиции станет не только снятие санкций, но и публичная демонстрация раскола внутри ЕС. Которая фактически приведет к потере Евросоюзом своей субъектности.

Некоторые российские аналитики на это и надеются - они считают, что раскол внутри Евросоюза позволит России противопоставить одних членов другим и тем самым укрепить свои позиции в Европе. Такой подход имеет право на существование, но лишь в том случае, если Кремль рассматривает ЕС как своего соперника, например за доминирование в Старом Свете. Однако это не так, хотя бы потому, что даже условная «победа» над Евросоюзом не вернет России контроль над Восточной Европой. Скорее наоборот - позиции Москвы в этом регионе серьезно ухудшатся. Если в рамках Евросоюза русофобские настроения ряда восточноевропейских элит худо-бедно уравновешивались западноевропейскими странами (до украинского кризиса относившихся к России вполне сносно), то в случае дезинтеграции Евросоюза как централизованной структуры место Парижа и Берлина могут занять Вашингтон и Лондон. В этом случае не исключено формирование на восточноевропейском пространстве некоего антироссийского санитарного кордона в виде Прибалтики, Польши и примкнувшей к ним Украины. И это уже не говоря о том, что в случае публичного раскола внутри Евросоюза все планы Москвы по отколу Европы от Америки или хотя бы ослаблению трансатлантической солидарности рухнут.

Именно поэтому Россия рассматривает ЕС в нынешнем его виде как важную структуру, и не должна способствовать реализации британских планов по превращению Евросоюза в обычный общеевропейский форум, аналог ПАСЕ. Не исключено, что такое понимание у Владимира Путина есть. «Мы не собираемся ничего использовать внутри Евросоюза для того, чтобы решать как-то фрагментарно вопрос улучшения отношений с европейским объединением в целом, - заявил он по итогам переговоров с Алексисом Ципрасом. - Мы за то, чтобы работать со всей объединенной Европой, работать открыто, доверительно, в рамках долгосрочных стратегий».

Однако это не означает, что Москва не должна играть на возможности греческой фронды, демонстрируя Берлину и Парижу готовность арендовать греков для раскола европейского единства. Подобная позиция может заставить руководство ЕС отказаться от мало кому из европейцев выгодной антироссийской позиции, занять более прагматичный подход, подразумевающий сотрудничество с Москвой и начать наконец выработку общих правил игры на постсоветском пространстве. В то же время преференции грекам будут обменены на иные, более выгодные для Москвы уступки. Например, на согласие Греции поучаствовать в проекте «Турецкий поток» и занять жесткую позицию в этом вопросе против Еврокомиссии (которая упорно желает сохранить украинский путь транзита российского газа и не допустить турецкий вариант). Владимир Путин заявил, «новый маршрут обеспечит потребности европейцев в топливе, а Греции позволит стать одним из основных энергораспределительных центров на континенте, поможет привлечь значительные капиталовложения в греческую экономику». В частности, получать сотни миллионов евро за транзит газа - те самые сотни миллионов, которые могли бы получать болгары, если бы своевременно защищали национальные интересы и не блокировали «Южный поток».

Геворг Мирзаян