Чем ниже нефть, тем ближе Глазьев

Когда добыча и цены на нефть обновляли максимумы, а на Россию обрушился дождь из западных денег, нужны были Греф и Кудрин. Сейчас, когда у нас наполовину воюющая, ослабленная санкциями экономика, нам нужен Сергей Глазьев.

Падающая нефть становится основной головной болью следящих за экономическими и политическими новостями россиян.

Саудиты играют на понижение в открытую. Можно, конечно говорить, что это финал ценовой свары с американскими нефтяниками. Однако «ответка», брошенная России за Сирию, также выглядит очень вероятной.

Падение акций и российского рубля, насколько хватит резервов правительства и ЦБР, инфляция и секвестр бюджета. Страх побеждает жажду наживы, инвестиционную активность и потребительский бум. Инвесторы отказываются покупать российские ценные бумаги.

Предприниматели уже не надеются, что в ближайшую пятницу ЦБР снизит ключевую ставку. А рядовые россияне с тревогой глядят на котировки валют в обменных пунктах и впервые за много лет начинают экономить на новогоднем отпуске, вечеринках и подарках.

Аналогичная ситуация не только в России, но и в Белоруссии, и в Казахстане – слишком сильно экономики наших партнеров по Евразийскому союзу завязаны на Россию.

Вот только мне абсолютно не страшно. Дело в том, что к нам скоро приедет доктор. Чем ниже нефть, чем ниже курс рубля, тем ближе Сергей Глазьев и/или его единомышленники в правительстве. Сам я циник, я считаю, что хороша ложка к обеду. Каждой экономической ситуации соответствует своя экономическая политика и персоналии.

Десять лет назад, когда добыча и цены на нефть обновляли максимумы, а на Россию обрушился дождь из западных денег, нужны были Греф и Кудрин.

Сейчас, когда у нас наполовину воюющая, ослабленная санкциями экономика, когда компании и банки отрезаны от рынка международного капитала, когда нефть упала в три раза, нам нужен Сергей Глазьев.

В трудные времена роль государства и административного регулирования, особенно валютной и финансовой сферы, традиционно возрастает. Радикальное изменение экономической политики смотрелось еще в прошлом году, когда нефть пошла камнем вниз, а Запад ввел все возможные санкции. Однако лучше поздно, чем никогда.

Лечение будет болезненным, но после него мы получим более устойчивую и сильную Россию. Наша экономика будет меньше зависеть от сырьевой и – шире – внешней конъюнктуры. А мечта многих россиян о социальной справедливости наконец-то сбудется. У нас будет больше российских и меньше импортных товаров.

В конце концов, «Массандра» не хуже «Кьянти», а баранина намного приятней, чем навязанная нам в 90-е на фоне тотального дефицита европейская еда.

Счастье – это когда желаемое неизбежно.

Александр Разуваев