Монсон успокоил иностранцев, которые боятся ехать на ЧМ-2018 в Россию

А меня впечатлило, как он с выражением пел песню Виктора Цоя, "Перемен, мы ждём перемен" :)

Лампочка над его головой - удачно)).

Здравый, для меня неожиданно, если честно, мужик! Хочет быть гражданином России-добро пожаловать! Нашим пацанам не помешает хороший наставник в силовых единоборствах.

Очень уважаю Монсона, ему Федя ногу сломал, а он продержался до конца боя, настоящий мужик!:) Видимо через это потом гражданство наше он захотел:)

Даешь Монсона в депутаты ГД! В отличии от подавляющего большинства заседающих там, Монсон по настоящему любит Россию.

Все любят Россию,пока в кресло не сядут.

От движенец))) Видимо так и надо- приехавши на новое место показать себя!А т.к. собирается в депутатство, то лишний пиар не помешает.

Поскольку Монсон человек публичный, то по большому счету он делает для нас благое дело. Пиарит Россию и людей в ней живущих, т.е. НАС. Что тут скажешь-спасибо за честность.

Поскольку Монсон человек публичный, то по большому счету он делает для нас благое дело. Пиарит Россию и людей в ней живущих, т.е. НАС. Что тут скажешь-спасибо за честность.

Бояться-пусть не ездят, а дома сидят-нахер нам трусы нужны.

Монсон.....
Новообращенный.....

А вот так он смог бы:




Матиас Гебауэр

Христиане Афганистана: община веры и страха


Новообращенные христиане в Афганистане живут опасной жизнью, они должны скрывать свою веру, чтобы избежать преследований со стороны полиции, исламистов и даже своих собственных соседей. Членам этого «тайного общества» приходится все время оглядываться по сторонам.

Хашим Кабар нервничает. Этот 36-летний мужчина ерзает на пластиковом стуле в своем маленьком офисе, постоянно смотря на часы. Его мобильный телефон периодически начинает звонить, после чего Кабар встает и идет к двери здания. «Все в порядке»? – спрашивает он вооруженного охранника, который сидит на корточках у тяжелой стальной двери. В двери есть маленькая щель, через которую охранник посматривает на улицу. Он кивает Кабару и тот возвращается обратно. «У меня сегодня какое-то нехорошее чувство, -- говорит он, потирая глаза. – Что-то мне говорит, что к нам придут».

С такими людьми, как Кабар, очень трудно договариваться о встрече. Он несколько раз менял время нашего интервью, а потом попросил провести его в другом месте. В конце концов, встреча произошла в его офисе. Здесь по всему помещению лежат брошюры, шумит компьютер, но ничто не напоминает о предмете нашего разговора. На стене нет распятия, на полках нет Библии. Все, что могло бы выдать в Кабаре христианина, было из страха припрятано. Он очень боится, что случившееся с христианином Абдулом Рахманом может произойти и с ним.

Дело Рахмана хорошо показало, какой опасности подвергаются афганские христиане исключительно из-за своей веры. Несмотря на то, что международное давление спасло Рахмана от суда и возможной казни, его история – пример того экстремального ежедневного стресса, с которым вынуждены жить люди, отказавшиеся от ислама. «Мы должны признать, что свободы религии, которую нам обещает афганская конституция, не существует, -- с грустью говорит Кабар. – Наверно хорошо, что теперь международное сообщество знает об этом.

Гонения при Талибане

Кабар принял христианство 20 лет назад, когда такой шаг не был таким страшным табу, как сегодня. «И в Кабуле и по всей стране было много церквей, -- вспоминает он. – В те времена наши две религии существовали рука об руку очень мирно». Но все изменилось, когда в середине 90-х к власти пришло движение Талибан. Высший лидер талибов Мулла Омар отдавал своим подчиненным приказы стирать церкви с лица земли, линчевать местных христиан, а иностранцев убивать или заставлять уехать из страны.

В этот период погибли многие друзья Кабара. «Своих узников они пытали до тех пор, пока те не называли им имена других христиан. Тогда талибы убивали их и шли на поиск новых жертв», -- вспоминает Кабар, который сам не знает, каким чудом он выжил. Его дважды арестовывали и подвергали многочасовому допросу, но следователи не смогли найти доказательств его «вины». «Я знаю суры и молитвы из Корана наизусть, и притворялся хорошим мусульманином», -- говорит он с легкой гордостью в голосе.

Однако свержение режима талибов мало что изменило в жизни таких людей, как Кабар. Христиан продолжают выслеживать, сажать в тюрьму. Их убивают собственные соседи. На Западе об этой ситуации практически ничего не было известно до недавнего времени, и дело Рахмана привлекло международное внимание по чистой случайности.

Принятая в 2004 году конституция, гарантирующая свободу вероисповедания, мало чем помогает христианам. «Многие люди, обладающие властью, в том числе судьи – имамы или исламские клирики, которых конституция мало интересует», -- говорит Кабар.

Игра в прятки

Каждый день Кабару приходиться отрицать свою идентичность – принадлежность к христианской общине. На его визитной карточке – «исламское» имя, хотя в частной жизни он пользуется именем одного из апостолов. Об этой тайне знают только члены семьи и ближайшие друзья. По словам Кабара, иногда ему приходится притворяться, делать вид, что он молится Аллаху. «Если партнеры по бизнесу приходят ко мне домой, и неожиданно у них возникает желание помолиться, я вынужден идти вместе с ними», -- говорит христианин, и добавляет: «Надеюсь, Бог понимает меня».

Никому не известно, сколько христиан живет в Афганистане. Поскольку в стране нет церквей, то и подсчитывать некому. Вся жизнь общины протекает в строжайшей тайне – только сами христиане знают своих единоверцев. По словам Кабара, он знает около 200 христиан в Кабуле и других афганских городах. По его оценкам, всего в Афганистане от 1 000 до 2 000 последователей Христа. Мусульманское большинство страны насчитывает 20 млн. человек. На некоторых христианских сайтах говорится о 10 000 афганских христиан, однако эта цифра кажется сильно преувеличенной.

Даже христиане-иностранцы чувствуют в Афганистане давление исламского большинства. В Кабуле живет иностранная христианская община, большую часть которой составляют выходцы из Филиппин. Они участвуют в регулярных мессах, которые совершаются в тайне. Староста прихода, врач-офтальмолог из США, отказался рассказывать прессе о жизни общины. Приезжающих сюда христиан часто «подозревают» в миссионерстве, поэтому им приходиться держаться в тени. Саму церковь абсолютно невозможно принять за церковь. Единственное, что выдает присутствие христиан – рельеф на наружной стене, изображающий рыбу.

Преследования и жизнь в постоянном страхе превратили афганских христиан в подпольную организацию. Как ни странно, гонения только усиливают веру многих из них.

Богослужения, на которые ходит Кабар и его единоверцы, проходят в разные дни недели. «Было бы слишком опасно делать это в воскресенье, потому что тогда бы нас легко заметили», - говорит он. О времени проведения службы христиане узнают по условным знакам, которые им посылаются непосредственно перед богослужением. Часто такие знаки – невинные SMS-сообщения типа «мы пьем чай сегодня в 11».

Место собраний христиан также постоянно меняется. Службы всегда проходят только в частных домах, где все должно быть подготовлено заранее: если в доме есть слуги, их отсылают, делается все для того, чтобы соседи не заметили присутствия гостей в доме, но главное – каждый должен на 100 % доверять всем собравшимся. Опасно даже использовать Библию во время таких встреч, говорит Кабар, который знает многие молитвы наизусть. Полиция уже трижды приходила и обыскивала его дом, однако не смогла ему ничего инкриминировать. «Они знают, что я христианин, -- продолжает Кабар. – Но я не даю им никаких поводов предъявить мне обвинение».

Хотя дело Абдула Рахмана было закрыто, Кабара это не утешает. Он и его друзья боятся, что гнев исламистов, вызванный освобождением Рахмана, может заставить их взять дело в свои руки и поступить с христианами еще более жестоко. «То, что Абдула Рахмана освободили, это хорошо, -- говорит христианин. – Но международное сообщество должно держать глаза открытыми».

Самым худшим результатом дела Рахмана будет, если Запад решит, что теперь у живущих в Афганистане христиане нет проблем, говорит Кабар. Если так произойдет, от истории Рахмана будет куда больше вреда, чем пользы. «Мы будем держаться за нашу веру, -- говорит он, прощаясь. – Любая поддержка нам бы очень помогла».


*Опасаясь преследований, мы изменили имя христианина (Spiegel)