Космическая среда № 199 от 22 августа 2018

Рыбный?
Драконяку получи:
Си Цзиньпин находится у власти уже шесть лет. Эти годы войдут в учебники истории как период тотального "наведения порядка" во всех сферах: от борьбы с коррупцией и падением нравов до режима пребывания иностранцев в стране. Впрочем, зачастую это все больше похоже на закручивание гаек. Одной из сфер, где новая политика Пекина проявляется особенно остро, стала религия.
Статья 36 Конституции КНР гарантирует гражданам свободу вероисповедания, но уточняет, что "религиозные дела должны быть свободны от иностранного контроля". Поэтому в Китае официально запрещена деятельность зарубежных религиозных организаций и иностранных проповедников. Из-за этого священники Русской православной церкви служат только в пределах диппредставительств, а четыре православных прихода на территории КНР действуют под эгидой Китайской автономной православной церкви (КАПЦ). Как и другие официальные религиозные учреждения, они полностью подконтрольны Государственному управлению по делам религий КНР, созданному еще в 1950-е.
Строго говоря, буддизм для Китая тоже религия заимствованная – он пришел из Индии. Однако, если не считать ламаистов (тибетских буддистов), теократическое государство которых в 1951 году уничтожила Народно-освободительная армия Китая, после чего на севере Индии было создано "правительство в изгнании", буддистские общины (включая знаменитый Шаолинь) уже давно органично встроены в китайскую властную вертикаль. В каждом монастыре на видном месте висит государственный флаг с пятью золотыми звездами на красном фоне, а священнослужители принимают участие в выборах в народно-политические консультативные советы и даже вступают в партию. А настоятель упомянутого выше Шаолиня Ши Юнсинь неоднократно избирался депутатом Всекитайского собрания народных представителей (парламента страны).
Сложнее с авраамическими религиями, влияние которых в Китае также насчитывает не одну сотню лет, а число последователей превосходит население многих стран мира: мусульман – около 40 млн человек, христиан разных направлений – около 60 млн.
По отношению к исламу КНР ведет себя агрессивнее всего. Китайских мусульман условно можно разделить на две группы. Первая – этнорелигиозная общность, называемая хуэйцзу. От обычных китайцев (ханьцзу) они отличаются только стилем одежды (мужчины носят тюбетейки, а женщины – хиджаб) и гастрономическими предпочтениями (не едят свинину). Говорят они по-китайски. В мечети ходят, однако мечети эти находятся под контролем властей и даже архитектурно похоже на пагоды, только с полумесяцами. Хуэйцзу веками живут рядом с ханьцами и рассредоточены по всему Китаю, хотя и имеют небольшую автономию – Нинся-Хуэйский район в среднем течении Хуанхэ, ныне одну из главных витрин успехов китайской инициативы "Пояса и Пути". Вторую группу составляют представители народов, проживающих на западе Китая – на территории, исторически и культурно тяготеющей к Центральной Азии. К ним относятся казахи, киргизы, таджики, узбеки, татары, дунсяны, салары. Особняком стоят уйгуры – 10 миллионный народ, являющийся титульным в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) и, в отличие от хуэйцзу, поддерживающий крепкие связи с тюркским и арабским миром.
Отчаявшись ассимилировать уйгуров мирными методами, к середине 2010 х Пекин, судя по всему, взялся за "окончательное решение уйгурского вопроса". Синьцзян фактически превращен в "концлагерь под открытым небом": в районе предпринимаются беспрецедентные меры контроля над любыми действиями граждан, включая перемещения, поведение в интернете и, само собой, религиозную активность. "Если раньше власти старались ассимилировать уйгуров, встроить их в китайское общество с помощью "пряника" (экономическое развитие региона, популяризация китайского языка), то теперь упор делается на стирании религиозной идентичности. В Пекине поняли, что ислам наряду с языком и традициями служит основным фактором, позволяющим уйгурам сохранять свою идентичность",?– утверждает эксперт по межнациональным отношениям в СУАР (кстати, уйгур по национальности), по понятным причинам попросивший не раскрывать его имя.
Похоже, Пекин поставил перед собой цель разорвать духовные и культурные связи уйгуров с исламом. В ход идет все: мусульман подвергают профилактическим задержаниям и отправке в "лагеря перевоспитания" за установку религиозных приложений на телефонах (например, для соблюдения режима дня в месяц Рамадан), репост сообщений с религиозным подтекстом в мессенджере WeChat, хранение религиозной литературы дома, посещение богослужений у имамов, известных оппозиционными взглядами.
Впрочем, и их единоверцы в Нэйди – "Китае за пределами Синьцзяна" – почувствовали у себя на плече тяжелую длань государства. Так, власти Нинся-Хуэйского автономного района в феврале запретили использовать громкоговорители во время азана (созыва на богослужение) и коллективной молитвы, транслировать проповедь по радио. Введен запрет на строительство мечетей в арабском стиле. Закрыт ряд школ при мечетях. Членам партии запрещено выезжать в хадж в Мекку. А всем остальным паломникам предписано носить на шее индивидуальные электронные "смарт-карты", разработанные Госуправлением по делам религий совместно с Китайской исламской организацией. С помощью этого устройства можно точно определить местоположение человека. Делается это под предлогом заботы о безопасности граждан, но в реальности данная практика больше похожа на ношение "электронных браслетов" лицами под домашним арестом.
Подобные меры пользуются поддержкой многих простых китайцев, для которых понятие "ислам" твердо ассоциируется с понятием "терроризм", а межэтнические столкновения в Синьцзяне прошлого десятилетия, во время которых от рук уйгуров пострадали сотни ханьцев, служат для них оправданием жестокости властей. Однако под прессинг попали приверженцы и другой мировой религии – христианства
"Власти начали проявлять заметно больше внимания к религиозной жизни в стране, стараясь максимально контролировать внутреннюю жизнь общин. Сейчас общины обязаны публично анонсировать запрет на посещение богослужений для некоторых категорий (дети, военные, госслужащие) и строго следить за его выполнением. Приходы вынуждают демонстрировать политическую лояльность: например, вывешивать государственную символику, транспаранты с партийными лозунгами. Введены ограничения в вопросах сбора пожертвований",?– рассказывает протоиерей Дионисий (Поздняев), настоятель православного прихода Петра и Павла (Гонконг).
Подтверждение этим словам автор статьи видел в декабре прошлого года в Харбине, когда посетил бого-служение в Покровском храме Китайской автономной православной церкви. В комнате для собраний внимание привлек красный транспарант "Глубже изучать, последовательно проводить в жизнь дух решений XIX съезда Коммунистической партии". У входа в молельное помещение располагался красочный плакат с перечислением 12 заповедей истинного партийца. При этом в храме царила дружелюбная интернациональная атмосфера. Тем не менее власти КНР озабочены интеграцией религии в концепцию социализма с китайской спецификой и даже проводят конференции по китаизации христианства.
Правда, как считает отец Дионисий, под этим предлогом "государство устанавливает тотальный контроль над религиозной жизнью общин, которые и так уже давно "китаизированы" по своему этническому составу и языку". Китаю даже сам папа римский не указ. Так, за последние десять лет в КНР совершено семь хиротоний католических епископов, которые не признаются Ватиканом. Складывается парадоксальная ситуация: епископы из числа граждан КНР есть, но слушать ли их, учитывая, что высшим церковным авторитетом они не признаны, пастве непонятно. Такая политика привела к фактическому расколу католической общины Китая.
Власти также начали кампанию по борьбе с неофициальными (зачастую подпольными) религиозными общинами: ведется снос нелегально построенных зданий, назначаются штрафы за проведение неофициальных собраний. Резонансным оказался снос в январе этого года церкви христиан-евангелистов в городе Линьфэнь провинции Шаньси, которая вмещала до 50 тысяч (!) прихожан. С 2015 го в провинции Чжэцзян, где находится "китайский Иерусалим" – город Вэньчжоу (местная христианская община насчитывает несколько миллионов человек), ведется кампания по сносу крестов с храмов, которые считаются властями незаконными. Все это ведет к дроблению неофициальных общин и поиску новых, менее заметных форм проведения богослужений. Если Римская империя загоняла первых христиан в катакомбы, то Китайская Народная Республика – в квартиры. Религиозные собрания начинают походить на "квартирники" советских диссидентов, что, вполне возможно, не уменьшает, а увеличивает количество желающих вкусить запретный плод.

Что дальше?
Отец Дионисий справедливо полагает, что, "судя по историческому опыту, подобные меры вопреки ожиданиям властей приводят к укреплению общин". Побочным эффектом этого является рост недоверия к государству. К массовым протестным выступлениям это пока не приводит да и вряд ли приведет, учитывая готовность властей устраивать жесткие репрессии, как в случае с адептами секты "Фалуньгун". Однако отдельные эксцессы вполне вероятны. После десятилетия спокойствия можно ожидать нового всплеска насилия и в Синьцзяне. Причем, учитывая гонения именно по религиозному признаку, можно не сомневаться, что на этот раз это насилие будет окрашено не в этнические, а в религиозные краски.

У вас что не держание? Или мозг такой большой что ему в черепной коробке тесно? Завязывайте с вашим шоу и примите наконец, таблетки.