Е.А. Фёдоров о национальном бизнесе РФ

Экспертное мнение: депутат ГосДумы, действительный Государственный советник Е.А. Фёдоров о национальном бизнесе России.



Национальный бизнес является неотъемлемой чертой суверенного государства. Нет национального бизнеса, нет суверенитета. Это достаточно четкое правило. То есть в любой колонии отсутствует крупный национальный бизнес как таковой, всегда. И если мы посмотрим с Вами на судьбу бизнесменов, среднего, малого бизнеса, то увидим, что в отношении малого и среднего бизнеса идет механизм стагнации. В отношении большого бизнеса действует правило, разрешающее заниматься бизнесом только через механизм иностранной юрисдикции. На национальном уровне крупным бизнесом нельзя заниматься в принципе. Это правило подразумевает ряд других условий. А именно: в России крупный бизнес нельзя передать по наследству, по словам предпринимателей, мгновенно разорвут, стоит уйти из конфигурации человеку, который держал в России крупный бизнес или стоит ему чуть ослабнуть, бизнес разрывают. Практически невозможно подготовить наследников, которые сумеют подхватить процесс управления. Если бизнес передашь в иностранную юрисдикцию, тоже самое. То есть никаких возможностей создать какую-то потомственную линию, даже для крупного бизнеса в иностранной юрисдикции, а это основа для стратегии развития бизнеса. Потому, что одно дело ты планируешь, как говориться хапнуть за 10-20 лет, а дальше думаешь куда спрятать, а другое дело – ты выстраиваешь долгосрочный инвестиционный механизм т.е. закладываешь династии, как до этого были в России: Морозовы, Рябушинские и т.д. Это основа суверенитета. В стране, у которой нет суверенитета, национальный бизнес невозможен даже в принципе. То есть, речь идет не просто о том, что бизнес разделяется на национальный и ненациональный. Крупный бизнес даже ненациональный не может существовать в долгосрочной перспективе. Это тоже условие, одна из форм выплаты дани, когда этот бизнес дербанят за рубежом, его прибирают в свои руки и за счет него существуют. Это историческая традиция. Например, в том же Лондоне вы сейчас не найдете ни одного крупного предпринимателя, выходца из Индии. А раньше их было там пруд пруди, лет сто назад, когда Индия была колонией Англии. Крупные предприниматели, махараджи, жили в Англии, как сейчас там живут наши Абрамович, Березовский и др. Они так же приезжал из Индии. Это была форма выкачивания дополнительных ресурсов из колоний. Сейчас их просто не существует, хотя прошло всего лишь 60-100 лет. Для длинного бизнеса это вообще ничто, это всего одно-два поколения после этого предпринимателя. И это такая долгосрочная игра. Предприниматели в России все это отлично понимают, я говорю о крупных. А средний и малый бизнес он немного в другой плоскости. Для малого бизнеса система отсутствия суверенитета определяется другим форматом. Это ограничение в его развитии. Для малого бизнеса в России выделена ниша – это сфера услуг, в другие сферы ему идти нельзя. Сфера услуг на рынке весит процентов пятнадцать от ВВП. Для Европы для Америки сфера малого и среднего бизнеса – процентов 50-70. В Китае - 55 процентов. Недавно об этом говорил и Путин, обсуждая проблемы малого бизнеса. Это не случайно. Если вы посмотрите, Владимир Владимирович постоянно выходит на позиции суверенитета с разных сторон. То со стороны внешнего управления неправительственными организациями, то со стороны агентов влияния, то со стороны бизнеса, то со стороны стратегии Центрального банка. То есть крутится все время вокруг этой системы, суть которой очень простая: России не хватает суверенитета, чтобы решать вопросы. Если говорить уличным языком, то Россия – колония, а если официальным – у России не хватает суверенитета.

Что такое национальный бизнес? Для нас, с точки зрения законодательства, национальный бизнес – это бизнес, находящийся в национальной юрисдикции. Собственность в национальной юрисдикции и зависимость, в том числе кредитная, от иностранных инвесторов определена параметрами закона, то есть не превышает в целом 50%. Это более сложная формула, которую мы сейчас прописываем в законе. Мы работаем над ним в рамках уже созданной нами депутатской межфракционной группы Российский суверенитет. Прописываем пока в законе об иностранных инвестициях. Дальше мы развернем его, пропишем положения, связанные с переходным периодом. Как только мы в этот закон вложим ту формулу, которую я сейчас частично назвал (она занимает полстраницы), мы автоматически увидим, что весь крупный частный бизнес в России не входит в понятие национального бизнеса. Все наши бизнесмены из списка Форбс окажутся по закону иностранными инвесторами, что на самом деле так и есть. Просто в соответствии с законодательством это понятие сегодня чисто номинальное – захочу сказать, что я иностранный бизнес, так скажу, буду иностранным - попаду под закон об иностранных инвестициях. Захочу - скажу что российский, потому что я его создавал как гражданин России, и мне поверят.

А законы такие подготовили для нас те самые грантополучатели, которых сейчас вскрыл Путин, и которые открыто нам говорят: мы пишем законы, а вы их только тут принимайте, уже даже никто это и не скрывает, не стесняются об этом говорить. Это как раз элемент колониального внешнего управления. Так вот по этому закону, если мы его сейчас пропишем, сто один предприниматель из списка Форбс все становятся иностранными. Это не значит, что нужно срочно вводить жесткие законы об иностранных инвестициях. Там есть свои ограничения для инвестиций, и т.д. Это значит, что нам надо формировать переходные периоды и определенные механизмы взаимного движения. С одной стороны мы должны их подтягивать в национальную юрисдикцию, это большой тяжелый процесс. А с другой стороны давать возможность для российского бизнеса входить в эту нишу, которая будет освобождаться по мере того, как мы будем продвигать параметры закона. Потому, что назвав статус, мы дальше идем по плану. Мы сразу говорим: приватизация для национального бизнеса, господдержка для национального бизнеса, налоговые льготы для национального бизнеса. Вносим изменения в конкретные законы. Кстати, эти законы я захватил в рабочей группе и могу вам их дать для изучения и подготовки своих предложений. Дальше идет: доступ к дешевым кредитам. Мы считаем, что не обязательно Центральному банку удешевляя кредиты, ориентироваться на иностранных предпринимателей, которые тут же эти кредиты схватят, поменяют на доллары и увезут. Это было бы не правильно. Соответственно, увязана эта система кредитования должна быть с национальным бизнесом через систему рисков. Потому, что если бизнес национальный, то и риски у него на своей территории меньше. А раз меньше рисков, то и нормативы банковской системы могут быть мягче. Потому, что если что, то он здесь банкротится, а не в Лондоне. Он здесь будет платить налоги, и здесь будет контролироваться вся цепочка сбора налогов, так как здесь у него собственники. Таким образом, все располагает к снижению нормативов и мы можем спокойно их снижать. Возможно, для этого нужно будет принять закон национальной системы рейтингов в банковской сфере, но может быть, и без него обойдемся. И это позволит выполнить указание Президента о снижении процентных ставок (уже пятое на моей памяти). Вчера, правда, впервые, американский агент Игнатьев сказал, что мы согласны снижать процентную ставку. Набиуллина тоже пообещала снизить процентные ставки. Но пока Центральный Банк не готов отказаться от политики липовых международных резервов. А это взаимосвязанные вещи, если мы снижаем ставки, то соответственно предприниматели, инвесторы обращаются в банк, начинают брать кредиты. Банковская система должна будет обратиться в Центральный Банк, взять из ЦБ инвестиционный кредит, в этом случае часть этих денег придут на биржу, и это надавит на международные резервы. Но у нас международное резервирование - 65% от денежной массы страны. То есть по нашим расчетам, и не только по нашим, и Улюкаев это признавал (как первый зампред), что больше половины этих международных резервов – это липовые резервы. Он об этом открыто говорил, когда надеялся, что его назначат главой Центробанка, понимая, куда двигается Путин. В принципе, он правильно говорил. Мы считаем, что там липовые - процентов восемьдесят, они не носят характера резервов.