Необразованщина

В повести Сергея Довлатова «Заповедник» орудует презанятный фигурант – Боря Алиханов, в котором без особого труда угадывается сам автор. Ироничная судьба распорядилась таким образом, что этот персонаж завис на территории Пушкинского заповедника – в качестве экскурсовода. Довлатовский лирический герой – это всегда мятущийся горе-интеллигент, то есть знаток всего... и ничего. Плюс-минус приблизительно. Немножко обо всём, но «…с учёным видом знатока». Алиханов напорист и оживлён: «Я окончил среднюю школу. Потом – университет. (Тут я немного преувеличил. Меня выгнали с третьего курса.) Кое-что прочёл. В общем, разбираюсь... Да и претендую всего лишь на роль экскурсовода...» Всего лишь. Проходная мелочь буйной биографии. People проглотит, ибо сам – глуповат и поверхностен. Так казалось самоуверенному Боре. Однако ж мы становимся свидетелями курьёзных ситуаций. «Когда родился Бенкендорф?» – спросила въедливая, малосимпатичная экскурсантка. «Году в семидесятом, – ответил я. – В допущенной мною инверсии звучала неуверенность…». После того как гостья торжествующе объявила правильные цифры, Боре Алиханову сделалось мерзковато, но при этом – ничуть не стыдно. Он даже умело оправдал себя: какая разница – когда, ибо «…не такая уж великая радость – появление на свет Бенкендорфа». Циничный, хотя и не лишённый обаяния, Бориска далее констатирует: «С этой минуты она не переставала иронически улыбаться. Так, словно моё равнодушие к Бенкендорфу говорило о полной духовной нищете». Я неспроста вспомнила этот эпизод. Точнее – я его вспоминаю довольно часто, если смотрю наши костюмно-развлекательные сериалы или, например, читаю нечто историческое, околонаучное, псевдохудожественное и якобы документальное. Создаётся впечатление, что все эти киношки, брошюрки и книжонки клепает коллективный Боб Алиханов – бесстыдный, ухмыляющийся и неизменно оптимистичный. С наглым рефреном: «Какая разница? Пиплу-то всё равно, в каком году родили Бенкендорфа».

Включила я тут намедни телеящик – решила в кои-то веки насладиться пышным сериалом про Екатерину Великую. Благо реклама прошла феерическая, да и парики-фижмы-кружева, мелькавшие в анонсе, выглядели внушительно и – дорого. Замечу, что уборы действительно оказались на высоте: никакие куафюры «с кораблями», кои вошли в моду намного позже, но которые так искренне любят художники по костюмам, в фильме не обнаружились. Но увы. В том смысле, что моя радость от созерцания выверенных платьев со «складками Ватто» и с рукавами «а-ля пагода» оказалась преждевременной. С первых же кадров мы понимаем: с историческими датами у сценаристов вышла промашка (прямо как у Бори Алиханова), ибо в 1739 году у них на прусском троне уже посиживает Фридрих II. С какой креативной целью они раньше срока закопали предыдущего монарха – неясно. И для чего мать принцессы Фике – будущей Екатерины – выдаёт диковинную с точки зрения XVIII века мыслеформу: «Вот тогда немцы будут править миром»? Напомню: в галантном осьмнадцатом столетии немцы не ощущали себя единой нацией. Восприятие шло на ином уровне – германский мир был населён пруссаками, вестфальцами, саксонцами, курляндцами... Список при желании можно продолжить. Тем паче сии добрые подданные многообразных курфюрстов (да и сами курфюрсты) не размышляли столь специфическими категориями, как «мировое господство». Мне могут возразить: это делается для вящей современности контента и для приближения оного к «простому народу». А даты? Отвечаем в стиле Бори Алиханова: «Не такая уж это великая радость – коронация Гогенцоллерна». Тоже мне – событие. И потом… широкие массы всё равно не в курсе. Им главное, чтобы красиво, понятно и про любовь. Альковные тайны, царские загулы и прочий «цирк с конями». Но сериал «Великая» хотя бы выдержан в патриотическом духе, а придурок Пётр III глаголет мерзости в духе наших псевдолибералов: о европейской цивилизации, свободе и культурно устроенной Пруссии, с коей нужно не воевать, а поскорее объединяться. Параллельно сдавая все завоёванные рубежи.


…Приведу пример похлеще – обложка книги, посвящённой Александру I, на которой красуется портрет его брата – Николая. В духе Ильфа с Петровым: «Узнаю брата Колю!» Разумеется: какая разница? Подумаешь, царя перепутали! Не Гитлера же вам приляпали! Читатель всё равно слабо разбирается в этих Романовых: они все в сапогах, эполетах и при бакенбардах. Сойдёт и так. Вот и дивное дамское издание «Мадам Бовари» с хорошенькой головкой на обложке. Всё бы мило, только это – фотография знаменитой балетной примы Серебряного века Клео де Мерод. Замечу: она жила несколько позже, чем злосчастная Бовари, а кроме того, ещё и… слыла куртизанкой. Вы можете сколько угодно говорить о том, что это – ерунда и никому, кроме дотошных фанатов Belle Époque, сие неинтересно. А в это время «…волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом».

А теперь я поведаю развесёлую быль из жизни нашей пишущей братии. Одна знакомая публицистка сдуру согласилась написать книгу по истории быта и стиля жизни: костюмы, нравы, дизайн, мечты, характеры… Или, как там у старика Жванецкого: «Теперь духовная пища: книги, фильмы, эстрада, керамика». Издатели, ориентированные на вкусы и чаяния гипотетического «простого народа», состряпали пафосно роскошный, но при этом – безграмотный иллюстративный ряд. Исходили они из генерального принципа: «Надо, чтобы красиво. Иначе мы не продадим. А предоставленные вами картинки хотя и согласуются с вашим же текстом, но не впечатляют». В результате вместо фотоизображений керогазов и девушек-пролетарок с механосборочного завода тиснули прелестницу Мэри Пикфорд, сердцееда Рудольфа Валентино и куколку Луизу Брукс. Хотя речь шла именно о керогазах и прочих бытовых занятностях эпохи конструктивизма, а не о параллельно существовавшем Голливуде. И не о дансингах, бриллиантах, бонбоньерках да эгретках мисс Мюриэл Вандербильт.

Далее текст, посвящённый 1960-м годам, украсили картинками из… западногерманских модных журналов 1970-х. У создателей макета, видите ли, образовалось много пустующего места, а мегашедевров с «красивыми» шестидесятниками не нашлось. (Фотки непричёсанных походников и бедноватых студентов МЭИ оказались забракованы, как и вышеозначенные керогазы). Так вот, основным тезисом издателей было: «Сойдёт и так! Никто, кроме профессионалов, не в курсе! Зато красиво!» Кроме того, решили убрать все ссылки и сноски – мол, сие отягощает процесс расслабляющего чтения. Получив pdf-файл макета, моя знакомая сильно ругалась (по-моему, даже с применением непечатных слов и оборотов). По счастью, в тот год грянул экономический кризис и проект благополучно завернули – он даже с открыточно-гламурным контентом выглядел чересчур «заумным»… Да, наверное, никто не пострадает, если вместо 1965 года где-нибудь черканут 1975-й или даже 1748-й. Солнце не рухнет. Океан не высохнет. Портал в параллельную реальность – не разверзнется. Вася-охранник и Лана с ресепшн – вообще не заметят. Точнее – даже не сунутся. Их уже воспитали на комиксах, стрелялках, сериалах «про любовь» и книжечках с Николаем вместо Александра на обложке. Если уж многоопытным издателям - без разницы, то ресепшен-гёрлз да охрана-бойз и вовсе не обязаны думать-понимать.

Однако именно так рождается тотальное, всепроникающее незнание. С дурацких статеек о том, что эсэсовскую форму разработал кутюрье Хьюго Босс (каждый раз хочется спросить – кто же его принял в Синдикат Высокой моды, если он для вас – кутюрье?). К тому же ту самую форму «сочинил» Карл Дибич – фигура скучная и, безусловно, не брендовая. С лёгоньких исторических романчиков, где в XIII веке едят картошку. Хорошо, что не с баночной тушёнкой. С портрета Жанны Самари при «Евгении Гранде». С Джеймса Тиссо – при Фицджеральде. С эрцгерцогинь Винтерхальтера – при «гордостях», «предубеждениях», Эммах и Мэнсфилд-парках. С фильмов, где перепутаны даты и смыслы. Ибо – какая разница? Пипл-то хавает и даже причмокивает. Всё начинается с фразы: «Сойдёт и так». Сойдёт-и-такеры – вездесущи. И как там у Ильфа – Петрова? «Почему у вас в стихотворении "Кантон" пеньюар – это бальное платье? Почему?!» – «Вы – мещанин, – сказал Ляпис хвастливо». Ситуация усугубляется ещё и тем, что нынче каждый блогер (даже не топовый) и любая содержанка могут написать свою книгу. Высказаться. Протрубить. Навонять. Скажу больше: в наши презабавные времена не писать книг – это уже гуманитарный подвиг. Не-е-е-т – выпендрёж и снобизм. Маня и Люся – пишут, а ты – игнорируешь. Может, ты ещё и читаешь, гадюка? И не про любовь Монтесумы – к Монтеспан, и не «Похождения Антидюринга», а какую-нибудь «Историю античной эстетики» Алексея Лосева. Правда, есть шанс нарваться на волшебные иллюстрации, но всё-таки... Есть вещи, которые сложно испортить даже современным дизайном и креативным прочтением.

В своё время Александр Солженицын (он враг, но непреложно – талантливый враг) ввёл в оборот термин «образованщина». Он писал: «По словарю Даля, образовать в отличие от просвещать означает: придать лишь наружный лоск. Сей образованный слой, всё то, что самозванно или опрометчиво зовётся сейчас "интеллигенцией", называть образованщиной». Исаич сокрушался, что грамотке обучились, а дух и смысл русской интеллигенции не приобрели. Не так живут, не тем дышат, не туда рулят. Бог ему судья. Так вот сегодня мы видим повсеместную, многоликую и горластую необразованщину. Одни её представители клепают «креативы», другие – потребляют оные. Когда родился Бенкендорф и как выглядел Николай I? Всем до лампочки. Впрочем, скоро и лампочку вкручивать разучимся. Подождём, пока нас не накроет… стремительным домкратом. По самую маковку.

Но если бы дело было в одних спутанных датах правления! Необразованщину формируют и подпитывают особыми «знаниями». Причём безголовый человек всегда агрессивен – он будет защищать усвоенные тезисы со звериной злобой и с истеричностью роковой женщины эпохи Art Nouveau – мол, я-то в курсе, что Ив Монтан вывез советские панталоны с начёсом, дабы выставить коммунячий ширпотреб на потеху француженкам! Это все знают! Если вы не читали об этом в журнале NN и не смотрите познавательные передачи на канале WG – вам же хуже! Необразованцу вы никогда не докажете, что всё это было невозможно по ряду причин. Да в Париже попросту не проводилось той «знаменитой выставки», о которой всё время болтает медиаплебс. Типический набор штампов, коими оперирует любой «необразованец», можно отыскать в развлекательных (то бишь – отупляющих) передачах, в глянцевых журналах, в статьях на интернет-порталах, да и просто – в личной беседе. Так, необразованец твёрдо уверен, что в Средние века люди вообще не мылись и завсегда приведёт в примёр… книжку братьев Стругацких «Трудно быть Богом». Причём Средневековье у необразованца будет простираться далече – вплоть до наполеоновских войн, поэтому фраза: «В их средневековых париках водились мыши» также является визитной карточкой необразованца. Он в курсе, что Николай I спал с женой Пушкина, а Берия насиловал малолеток. Тема половых влечений и сексуальных девиаций – любимая у необразованца. Он алчет, смакует, пережёвывает. Посему вот вам ещё один любимый его тезис: «В СССР не было секса». Зато его было много у Екатерины II. Кажется, с Распутиным… Необразованец судит о Гражданской войне – по шансон-песне о поручике Голицыне. О Третьем рейхе – по «Семнадцати мгновениям…» и унылой порнухе Тинто Брасса. Об СССР – по сериалам об СССР. Чем страшен необразованец? Он – коллективный. Его – много. Он подстерегает нас везде – то явится симпатичным телеведущим, то – гламурной писательницей, то – автором сценария. Создав медийный фастфуд, они бегут в бухгалтерию – расписываться в ведомости. А массы – хавают. Они-то уж точно уверены, что Николай спал с Натали, у Гейдриха была сексуально-порочная униформа, что Берия отравил Сталина, а сам Сталин придушил дедушку Ленина. «Правда, мы-прекрасные уже не знаем, как выглядели все эти люди – а нам и не надо. Нас и так неплохо кормят… Если вместо Дзержинского покажут Троцкого – скушаем. Даёшь Мерлезонский балет Юрского периода!» И домкратом их всех, домкратом!

Галина Иванкина